Ты самая любимая (сборник)

— Мне кажется, я вас где-то видел, — сказал он в танце. — Вы были у меня на приеме?

— И не раз, — усмехнулась Ивана.

— Правда?

— Ага. Первый раз это было пятнадцать лет назад. У вас дома. Тогда вы меня принимали втроем — вы, ваш дружок Карпатый и вот этот подонок, — Ивана кивнула на Сорокина, отца Лены, танцующего с дочкой. — Ну? Теперь узнаете? Я дочка Маши Малышкиной из десятого «А». И вас троих. Вы танцуйте, не останавливайтесь! А то я вас всех могу засудить. Потому что срок давности за изнасилование — пятнадцать лет. А мне только четырнадцать, даже меньше. Так что я еще год могу вас иметь по 47-й статье.

Ивана остановилась перед вальсирующими Леной и ее отцом-именинником, тронула Лену за плечо:

— Махнемся, Ленок…

— Зачем? — сказала та. — Я с папой танцую.

— Ничё, я тебя старше на месяц. Иди потанцуй с дядей Женей.

И Ивана властно взяла именинника за плечо и за руку и увела в вальсе.

— А ты мне нравишься, — сказал ей именинник. — Решительная девушка!

— Еще бы! Я же старшая дочь. Вся в родителей.

— Интересно, — игриво сказал именинник. — И кто же родители?

— А у меня их трое!

— Иди ты! Как это?

— А так. Мою маму три подонка изнасиловали. Вы, Царицын и Карпатый. Я Малышкина. Ты помнишь Малышкину из десятого «А»? Она в этом платье в школу ходила. Вспомнил? Ты танцуй, папаня, не останавливайся! А то я вас всех могу по 47-й упечь. Хоть завтра… Но ты знаешь, что я думаю? Что ятвоядочь. И знаешь почему? Ты спроси, не стесняйся.

— Ну… — принужденно спросил именинник. — Почему?

— Во-первых, ваша троица не только мою маму… Ленкину тоже. Но Ленкина мать именно тебя заставила на ней жениться. Почему? Наверно, ты был тогда самый главный и решительный — и с ней, и с другими. Вот и выходит — если Ленка твоя дочь, то и я тоже. Только я старше. А еще… Знаешь, когда я вижу во сне отца, он на тебя похож. То есть это на уровне генетической памяти. Ну и последний аргумент — я метко стреляю. Это у меня тоже от тебя, наследственное… Но ты расслабься, папаня! Я вас не разведу на бабки. Просто я всегда мечтала с отцом потанцевать.

Издали Федя напряженно смотрел на Ивану, вальсирующую с отцом.

Тут ведущий опять выскочил на сцену, схватил микрофон и объявил:

— А теперь — внимание! Главный сюрприз нашего вечера: друзья именинника дарят ему на день рождения группу «Дважды два»!!!

И грянула музыка этой группы, и под восторженный визг подростков на сцену ураганом вылетели кумиры Иваны и ее сверстников — подростковая группа «Дважды два». Они пели песню о том, что рано или поздно все взрослеют — даже маленькие дети рано или поздно становятся взрослыми…

Продолжительный звонок в дверь разбудил Ивану, ее мать и бабушку.

Поскольку бабушка спала на диване в гостиной, она, набросив халат, заспанно подошла к двери.

— Кто там?

— Малышкины тут живут? — спросил из-за двери мужской голос.

— Тут… тут… — проворчала бабушка, отпирая и открывая дверь.

К ее изумлению, за дверью на лестничной площадке стоял доктор Царицын.

— Доброе утро. А Мария дома?

Но бабушка не успела ответить, поскольку мать Иваны уже вышла из спальни, и Царицын сам увидел ее.

— Здравствуй, Маша, — сказал он. — Я пришел поговорить. Можно войти?

Но вместо матери ответила бабушка:

— Нет! С подонками нам не о чем разговаривать! Вон отсюда!

И резко захлопнула дверь.

Однако Царицын успел вставить ботинок в дверной проем.

— Подождите, — сказал он через щель. — Мы открыли счет…

— Вон отсюда! — перебила бабушка и с такой силой саданула дверью по ноге Царицына, что он выпростал ее из дверного проема, и дверь захлопнулась.

Прихрамывая, Царицын вышел из подъезда, подошел к своей красной «Ладе», открыл ее и сел за руль.

— Ну? — сказал с заднего сиденья Карпатый.

— Вытурили, — сообщил Царицын, заводя машину. — Слова не дали сказать.

Машина тронулась и выехала со двора.

Сверху, из окна третьего этажа, за ней смотрели Ивана и ее мать Мария.

Издали доносился утренний перезвон церковных колоколов.

В этот ранний час в пивном баре было не накурено и почти пусто.

Царицын, Сорокин и Карпатый стояли за столиком, пили пиво из кружек.

— Чё будем делать? — сказал Карпатый.

Царицын и Сорокин хмуро молчали.

— Они нас будут теперь кошмарить, как захотят!..

Тут к ним подошел один из первых посетителей, обратился к Карпатому:

— Олег Кириллович, я к вам как к депутату…

— Слушай, отвали, а! — сорвался Карпатый. — У меня сегодня выходной, понимаешь?

— Но я к вам как к депутату…

— А депутаты тоже люди, — объяснил Сорокин. — Может он спокойно пива выпить?

Мужик неохотно отошел.

— Вот что! — решительно сказал Карпатый Сорокину. — Ты был зачинщиком, ты и решай вопрос. И срочно, понял? Пока до суда не дошло.

— А может, ты? Все-таки депутат…

— Вот я тебе, как депутат, и поручаю.

Сорокин тяжело вздохнул, повернулся к Царицыну:

— Ладно, давай сберкнижку.

Царицын полез в карман.

Выйдя с потоком школьников из школы, Ивана и Федя направились домой. Весна уже полностью вошла в свои права, и город дышал расцветающей сиренью, липовым и яблоневым цветом.

Ивана сняла с уха один наушник и дала Феде послушать новый хит группы «Дважды два».