Ты самая любимая

— He has pain in kidneys, — объяснил Казин Махмуду. — Do you know what kidneys are?

— No, — признался Махмуд.

— So let me make my job in Russian, — сказал Казин и ребром ладони стал стучать своего третьего помощника по спине и по ребрам. — Жалуйся еще на что-нибудь.

— Если честно, запоры мучают…

— Еще бы! Одни макароны. И без движения. Открой рот! — Казин заглянул ему в горло и сказал как бы между делом: — Никто нас не выкупает, пора самим освободить судно…

— Как? — удивился третий помощник.

— Шире рот! У них три основных поста охраны — наша ходовая рубка, ваша каюта и машинное, так? Высунь язык! Нужно хронометрировать все их дежурства — когда они спят, когда едят, даже когда ходят в сортир. Понял?

— И потом? — спросил третий.

— Потом я скажу потом… — Казин стал записывать в тетрадь результаты медосмотра. — Только никому. Я сам подберу, кто нам нужен. Следующий!

Моряки входили по одному, и Казин вел с ними такие же приватные разговоры.

— Дыши!.. Не дыши!.. — приказывал он старшему механику. — Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Открой рот! Твоя задача: заготовить все, чем можно забаррикадировать рулевой отсек. И по моему сигналу мгновенно ликвидировать ваших охранников. Кашляй…

— Что?! — старательно кашляя, изумился старший механик. — Как их ликвидировать?

— Не знаю. Думай. Здесь болит?

— Ужасно! Ну, ликвидирую, и что потом?

— Скажу в другой раз! Следующий! Next!

Старшего механика сменил боцман, но с ним диалога не получилось.

— На хрена мэни якысь-то давление мэрять? Я у порядку! — заявил он.

— Знаю. Ты свободен.

За боцманом следовал электромеханик.

— Ваша задача: во время игры в домино разыграть инфаркт или приступ аппендицита — такой, чтоб «снегурки» привели меня к вам. Дыши! Глубже дыши! И когда я приду, мы все вместе вырубаем вашу охрану и бегом — в рулевой отсек.

— И что? — спросил электромеханик. — Их полно остается на палубах…

— Кашляй! А мы — все до одного — баррикадируемся в рулевом и ждем, пока фрегат нас освободит, — посвятил его Казин в свой замысел. — Всё, свободен! Следующий!

Следующим был двухметроворостый Саранцев. Между командами «дыши — не дыши» он сам сказал капитану:

— Андрей Ефимович, я больше не могу.

— Что ты не можешь?

— Я кого-нибудь из них прибью и — за борт. Доплыву до фрегата.

— Ага, — сказал Казин. — Давай прыгай! Там акулы видел какие? Глубже дыши! Кашляй! И слушай меня внимательно…

А когда очередь дошла до Оксаны, Казин между командами «дыши — не дыши» и ей дал задание:

— Вы должны начать кормить и сомалийцев.

— Но Лысый сам для них готовит, боится, что мы их отравим.

— А вы давайте ему пробовать из нашего котла.

— Да он и так… Даже не пробует, а жрет!

— Ну вот. И постарайтесь так их кормить, чтобы в сон тянуло. Ясно?

И теперь для семерки избранных заговорщиков иссушающее безделье плена наполнилось делом жизни и смерти. Старпом, старший механик, второй и третий помощники, электромеханик, дюжий моторист и палубный матрос следили за своими охранниками-сомалийцами, когда те несли вахту на палубах, в ходовой рубке, в коридорах палубной надстройки, играли в домино, ели и спали. А Оксана и Настя, взяв у Лысого Раиса несколько кусков козлятины, приготовили такие макароны по-флотски, что Раис побежал угощать этим лакомством самого Махмуда.

Но во время очередного медосмотра заговорщики доложили капитану о своих сомнениях.

— Андрей Ефимович, допустим, мы все рванем в рулевой отсек и запремся там. А как на фрегате узнают, что можно атаковать?

— Элементарно. Раз мы не выходим на связь, значит, что-то случилось. Они подождут день-два и…

— А если пять дней?

— Ну, пусть и пять. Все равно.

— Но в рулевом нет никаких продуктов. Как же мы без еды?

— Ничего, голодать полезно.

35

Накрытые все тем же широким шияновским зонтом, Шиянов и Ольга вышли из подъезда с небольшой вывеской «Glint, Smith & Stevenson Consulting Ltd.», прошли сквозь занудный лондонский дождь к мокрому темно-синему «ягуару». Ольга молча села в машину, ее глаза были полны слез.

Шиянов включил «дворники» и тронул машину.

Тут они оба увидели, как из подъезда особняка выскочил Стивенсон, оглянулся по сторонам на поток транспорта и, наплевав на британскую законопослушность, побежал к их машине.

Шиянов притормозил.

Стивенсон подбежал к «ягуару», открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья.

— Мисс Олга! Я сожалею о положении вашего отца! Я вам обещаю… Я буду лично вести переговоры… Я постараюсь сделать все, что смогу…

— Спасибо, — произнесла Ольга. — Thank you.

Шиянов завел машину, и «ягуар» покатил по улице.

В зеркале заднего обзора было видно, как Стивенсон, стоя под дождем, смотрит им вслед.

— Стоп! — вдруг сказала Ольга. — Пожалуйста, можно назад?

Шиянов остановил машину и в недоумении посмотрел на Ольгу.

— Вернуться?

— Да, пожалуйста!

С британской невозмутимостью Шиянов дал задний ход.

А Стивенсон с изумлением смотрел на возвращающийся «ягуар». Машина остановилась возле него, Ольга открыла дверцу и сказала:

— А я могу присутствовать при ваших переговорах?

36

УКВ ожил на рассвете, голос радиста «Сириуса» сказал:

— «Антей»! «Антей»! Фрегат Евросоюза вызывает «Антей»! Прием!