Ты сеешь ветер (СИ)

— Видел бы ты лицо её папаши-короля, когда Артур принёс извинения за свои манеры во время застолья, упомянув детство, проведённое в борделе, — от себя добавил Кабан. — Тот подавился едой и так долго кашлял, что мы боялись, скончается прямо там.

Мужчины захохотали, словно позабыв о моём присутствии. На удивление, их глупое веселье не вызывало у меня привычного раздражения. Внезапно я поймала себя на мысли о том, что была даже рада их внезапному появлению, пускай уже и не могла дождаться, когда они отправятся восвояси.

— Вот так ждёшь появления истинного короля, а он оказывается дураком, — с притворной досадой сказала я. — И что же эта Гвиневра?

Всё ещё смеясь, Тощий пожал плечами:

— Вернулась вместе со своим отцом обратно в Камелиард. Они там что-то заключили, торговое соглашение или вроде того, но сватовства не было. Она, по-моему, была рада этому едва ли не больше самого Арта.

— Ты нам не нравишься, — заявил Кабан, надкусывая персик. — У тебя дурной нрав, и на лицо ты не ахти, — тут Тощий толкнул его, и Кабан усмехнулся, — но Артуру, кажется, всё равно. А как говорил Святой Павел: лучше жениться, чем сгореть от вожделения.

Я вспыхнула.

— Вот пусть тогда на Святом Павле и женится.

— Поедем же, Вивиан. Не учиняй лишних хлопот. Там тебя ждёт пуховая перина и пироги с голубями. Давно пора тебя откормить, — сказал Тощий. — И работы хватает. Хочешь возиться с ранеными — да пожалуйста. Арт выделит тебе целый лазарет, будешь там хозяйкой. Будешь во всём замке хозяйкой. Собирайся в дорогу. Пока король приглашает, но может и приказать.

— Что, принудите меня поехать с вами? — насмешливо спросила я. — Разоделись в бархатные плащи, навезли своих сундуков и думаете, я от радости вскачу на лошадь и помчусь куда скажете? Я останусь здесь. Если королю вздумается приказывать мне, что же, я явлюсь ко двору и любезно напомню ему о том, кто я и где моё место, если он вдруг страдает провалами в памяти.

Наступило долгое молчание, только и было слышно, как Кабан чавкает персиком. Тощий потёр рукой подбородок, в глазах его промелькнуло сомнение.

— И что ему передать? — растерянно и несколько даже опечалено спросил он.

Я немного смягчилась и с улыбкой взглянула на мужчин.

— Скажите, что красный мне не к лицу.

Кабан не сдержал смешка.

— Да тебе вообще ничего не к лицу.

— Не забывайтесь, сэр Томас, – беззаботно отозвалась я. – Вы, может быть, и без мозгов, зато воды в вашем толстом теле с достатком. Как бы вам не захлебнуться ненароком.

Кабан не переставал ворчать, бросая в мою сторону недобрые взгляды до тех пор, пока, кряхтя, не влез в седло. Затем он расправил свой плащ, горделиво выпрямился и взглянул на меня сверху вниз.

— Хотел бы я сказать, что был рад повидаться, но кодекс рыцарской чести не велит мне лгать.

Я только закатила глаза.

— Не думаю, что мы прощаемся надолго, — добродушно и миролюбиво обратился ко мне на прощание Тощий.

Я также не думала.

После их отъезда, когда мы с Дарией перетаскивали пустые сундуки в кладовую, она вдруг заявила:

— Народ примет Артура. Но не знать. Ни один из двенадцати баронов не забудет о его прошлом.

Я посмотрела на неё с удивлением. Нам никогда прежде не доводилось говорить об Артуре, даже когда все только и делали, что болтали о нём.

Поймав мой взгляд, Дария пожала плечами:

— Ему необходимо как можно скорее жениться на девушке знатного происхождения.

— Дочь Лодегранса была лучшей кандидатурой, — сказала я, задвигая сундуки под скамью ногой. — В своё время он предлагал её и Вортигерну, но тот отказался.

— И в итоге лишился поддержки армии Камелиарда.

— Значит, недальновидность — это семейная черта Пендрагонов.

Мы вышли на лестницу. Дария дождалась, пока я закрою кладовую, а затем спросила:

— Так ты не собираешься ехать к нему, если он снова пришлёт за тобой?

Я не выказала удивления её осведомлённости. Не нужно было подслушивать, чтобы догадаться, на кой чёрт Кабан и Тощий заявились сегодня в таверну.

— Нет, — сухо ответила я.

Дария ещё некоторое время строго смотрела на меня, а затем её лицо вдруг расслабилось, а губы дрогнули в улыбке.

— Тогда лучше избавься от этих дорогущих платьев, — посоветовала она. — На улицу в них всё равно не выйдешь, затащат за первый попавшийся угол и сдерут вместе с кожей. А так хотя бы сможешь снять себе комнату получше.

Я согласно кивнула.

— Надо отпороть от них мех, ленты и кружево. Продавать по-отдельности.

— Я помогу тебе.

— Можешь забрать себе любое. И Сэйв тоже. Дария, — тут я остановилась, протянула руку и сжала ладонь женщины, — спасибо тебе за всё.

Она покачала головой.

— От тебя всегда было больше пользы, чем вреда, Вивиан, — тут её улыбка сделалась шире. — А теперь, когда с тебя есть, что взять, — и подавно.

Мы обе громко рассмеялись, и я почувствовала, что проникаюсь к Дарии искренними дружественными чувствами.

— Да, — ухмыльнулась я в ответ. — Я умею быть полезной.

— 2 —