Ты (СИ)

То, что произошло между нами с Майком невозможно объяснить или как-то понять, мы словно две раненые души согрели друг друга, попытались забыть то, что разделяла нас все эти годы. Мы признали чувства которые теплились вокруг нас, и стали намного ближе.

Когда я вернулась в особняк, Кара сделала вид, что ничего не произошло, а Майк как всегда пропал. И я прекрасно понимала, что ему нужно время, что бы все осознать и принять. То, что мы признались в чувствах его напугала, как и меня. Нам просто нужно немного времени.

— Можно к тебе? — Габи смотрит на меня, теребя наручные часы. Ее взгляд напряжен, отчего я тоже встревоженно смотрю на нее.

— Что — то случилось? — встав с кровати я подхожу к сестре касаясь плеча, она нерешительно мотает головой, но я чувствую, что Габриэль тяготят какие-то мысли.

— Я хочу с тобой поговорить… — меня начинает затягивать паутина страха, возможно ей уже успела рассказать Кара о вчерашнем инциденте, и сейчас Габи меня отчитает. — Я на днях вспоминала маму, ну ты же знаешь, что я много чего помню о ней, к сожалению, ты маленькой была, и…

— Габи, я давно уже свыклась с этими мыслями, и это правда не проблема, а если ты из — за этого такая бледная, то не переживай, в моей жизни есть ты….

— Нет, нет, ты не понимаешь! — она меня перебила, взяв в свои руки мои ладони, тем самым запутывая и пугая меня ещё больше. Все, что нужно знать обо мне, так то, что при любых таких загадочных разговорах я начинаю представить самое страшное, что может быть на свете. И сейчас я уже представила, что Габи узнала о каком-то страшном диагнозе, либо, какая та семейная тайна вырвалась наружу и тяготеет ее, ну либо все же Кара.

— Она была прекрасной женщиной и мамой, но так мало с тобой провела времени, и после ее смерти я долго не могла представить, как мне себя вести с тобой. С одной стороны, я не хотела, чтобы ты забывала ее, воспринимая меня как своеобразную точку отсчета, но в тоже время постоянно говорить о ней, вспоминать я не могла, мне было больно. Правда, было больно практически физически, и я решила закрыть эту дверь, выложив тебе какие-то крохи о женщине, которая тебя родила, и вот сейчас спустя столько времени я осознала то, что я постудила нечестно, и в первую очередь по отношению к ней, ведь она заслуживает воспоминаний, разговоров о ней! — по щекам сестры начинают катиться слезы, но она их лишь отмахнула ребром ладони. Я поняла одно, что именно этот разговор ей необходим, поэтому не стала перебивать ее. — Мама была совершенством, прекрасно готовила кисадилию и утку по-пекински, а еще, еще знаешь, у нее был чудесный голос, и если бы она не стала так рано мамой, я думаю у нее бы получилось карьера певицы. Она была всегда веселой и практически никогда я не видела ее слез, либо грустной. Однажды, когда мы переехал в Майами, стали жить в нашем старом доме она посадила пионы возле дома, на упаковках были нарисованы огромные бутоны розовых цветов, и она с таким воодушевлением рассказывала, что непременно у нее будут именно такие. Но в какой-то из дней, когда я возвращалась из школы застала ее ревущей в палисаднике, она сидела прям на земле и плакала в голос. Я испугалась, подбежала, начала узнавать, что такое случилось, а она сидела у завядших кустов и рыдала. Оказалась, что ее цветы не прижились, и она расстроилась из-за этого. Прям как ты, расстраиваешься из- за разных пустяков. А еще, она постоянно таскалась с тобой, словно без тебя она не могла и дня прожить. И меня это ужасно одно время бесило, но позже мама мне объяснила, что эта привязанность была и со мной, и это нормальна, так как единственное искреннее и настоящее это любовь ребенка. Она очень любила тебя!

— Габи, я правда не понимаю к чему ты это все рассказываешь, уже так много времени прошло, зачем? — я настороженно смотрю на нее, но она молчит, смотрит куда то мимо меня и молчит, словно раздумывает говорить дальше или нет.

— Я это все рассказываю потому что начинаю понимать, что совершила огромную, непростительную ошибку, я, я, я… Нила, понимаешь, сейчас все совершенно по-другому, мы выросли и наши жизни пойдут параллельно друг другу, да они уже так проходят. А я как настоящая эгоистка забрала все воспоминания себе, закрыв дверь для тебя, поместив на пьедестал себя, понимаешь? — честно говоря я уже плохо что понимала, так как ее речь запутана и рвана, смысла практически не читался. — Ты останешься со своей жизнью наедине, и в этом я виновата!

— Да, что такого случилось, что ты пытаешься будто бы проститься со мной? — я поднимаюсь на ноги и встаю над сестрой, ее голова опушена, а плечи дергаются, обозначая лишь то, что она плачет. — Габриэла говори прямо, что случилось? И причем тут наша мама?

Какое-то время сестра продолжает плакать, я молча стою и жду, после она поднимает голову, вижу ее глаза, они наполнены болью и страхом, как тогда, в тот день, когда мама решила покончить со своей жизнью. Страх который поглощает и меня тоже.