Ты (СИ)

                 Мой организм бунтовал, не желая просыпаться. Каждой клеточкой он стремился растечься по дивану и впасть в кому.

                 — Прости, Сашунь... Я, вообще-то, собиралась вернуться, но что-то задремала тут, — хрипло простонала я.

                 — Ну ладно, тогда я хочу моральную компенсацию в виде идеально сваренного кофе и завтрака, — сказала Александра, блестя солнечными искорками в жемчужных глазах. — Пока я принимаю душ — чтоб всё было готово!

                 Встряхнув волосами, я изо всех сил старалась сбросить с себя наползающий и опутывающий меня своими осьминожьими щупальцами коматоз.

                 — Хорошо, сейчас всё сделаю...

                 Александра заставила меня снова сесть, надавив на плечо: она увидела на столе тонометр.

                 — Так, стоп-стоп, — нахмурилась она. — Лёлик, ты плохо себя чувствуешь?

                 — Нет, всё нормально, — попыталась я заверить её. — Это я так — для контроля измеряла.

                 — А вот сейчас мы и проконтролируем ещё раз, — сказала Александра, беря со стола прибор.

                 Деваться было некуда. Я просунула руку в манжету, про себя молясь: "Только бы понизилось, только бы понизилось". Мне очень не хотелось огорчать моего ангела-хранителя.

                 Давление хоть и снизилось по сравнению с ночным, но всё равно нормальным его назвать было нельзя. Александра вздохнула, покачала головой... Не успев и ойкнуть, я снова оказалась у неё на руках, а потом — в постели. Через пятнадцать минут моя супруга с чуть влажными причёсанными волосами принесла наш традиционный завтрак — омлет, поджаренный хлеб, кофе и черносмородиновый джем. Правда, в моей чашке вместо кофе был ромашковый отвар с мелиссой — золотистый, полный солнечного тепла и напоминающий о лете.

                 — Чего с шарами-то этими делать? — всплыл у меня ночной вопрос.

                 — А чего? — Александра аппетитно хрустнула тостом, намазанным вареньем. — Пусть повисят. Заходишь домой — и будто праздник.

                 — Ладно. — Я уютно устроила голову на её плече и закрыла глаза.

                 Да, август прошёл спокойно, но его роль на себя решил взять грядущий апрель. Впрочем, мы пока ещё не знали об этом и просто растворялись в счастье настоящего дня. Сентябрьское солнце приветливо щекотало веки, а со спины меня прикрывало от холодного дыхания неизвестности надёжное и сильное крыло.             

25. Ты меня не любишь

                 — Здравствуйте, извините за беспокойство. Мне нужно поговорить с Сашей. Трубку она не берёт, а разговор важный и срочный. Это единственный способ до неё достучаться.

                 — Её ещё нет. Она на работе.

                 — Я понимаю... Но я приехала издалека, мои вещи на вокзале в камере хранения, идти мне некуда. Могу я её подождать?

                 Да, корифеи литературы не рекомендуют начинать текст с диалога, и это вполне обоснованно: кто произнёс реплики в начале главы? Где и когда происходит действие? Из самих только реплик это не всегда понятно, читателю приходится догадываться. Но автору этих записок многие мудрые советы не идут впрок. Своевольный он, автор — что хоТИТ, то и вороТИТ, самоуверенно полагая, что из таких вот приёмчиков — либо не рекомендуемых, либо избитых, либо рискованных — делает свои "фишки", как-то оригинально их обыгрывая. Что ж, позволим автору и далее пребывать в этой уверенности... Тем более, что персонаж-то, произнёсший самую первую реплику — вот он.

                 — Ну хорошо, проходите, — удивлённо проговорила я, открывая дверь и впуская в квартиру девушку в короткой кожаной курточке, чёрной мини-юбке и красных лаковых сапожках на высоченных шпильках.

                 Это была брюнеточка Алиса — бывшая девушка Александры. Зачем я её вообще впустила? Ну, если со мною ведут себя вежливо и адекватно, то и я обычно отвечаю взаимностью, а Алиса разговаривала именно так.

                 — Можете не разуваться, вытрите только ноги о коврик, — сказала я. — И проходите в гостиную.

                 Алиса старательно выполнила мою инструкцию. Усевшись в кресло, она уставилась на свои сцепленные замком пальцы с длиннющими накладными ногтями. Я хотела было вернуться к прерванной работе, но некстати вспомнила о гостеприимстве.

                 — Чаю или кофе? Или, может, воды, сока?

                 — Спасибо большое, от чашки кофе не откажусь, — ответила Алиса. — На улице холодина жуткая.

                 Возясь на кухне с кофеваркой, я задумалась: а с какого, собственно говоря, перепугу я перед ней так расшаркиваюсь и обхаживаю её, как дорогую и званую гостью? Вежливость вежливостью, но и без кофе она, в принципе, прекрасно обошлась бы... Тем более, что неясно, с какими целями она вообще сюда явилась. Больше года о ней не было ни слуху ни духу, и вот вам — здравствуйте, я ваша тётя!.. Но кофе был сварен — не выливать же, и я понесла чашку ароматной арабики неожиданной вечерней гостье.

                 — Спасибо огромное, — поблагодарила Алиса. Принимая чашку, она слегка царапнула меня своими пластмассовыми когтями.