Ты сказала, что это сработает

Другим аспектом нашей с Холли дружбы было то, что мы постоянно развлекали друг друга своими выходками. Мы были заядлыми фанатками друг друга, а когда в нашей компании появилась Кэти, она стала нашей публикой. Мы из кожи вон лезли, чтобы развлечь ее, и от этого еще больше сближались. Вот на чем держался наш треугольник.

Стоя за кофе, я оглядывалась по сторонам. Очередь двигалась медленно, покупатели были с закидонами. Большой, без кофеина, соевый латте 120 градусов со сливками. Этого возжелал мужчина в шлепанцах, весь багаж которого умещался в бумажном продуктовом пакете. Пространство, ограниченное белыми стенами и окнами международного аэропорта, кишмя кишело людьми всех цветов и размеров. Тысяча блондинок. Удвойте это число в загорелых конечностях. В Висконсине я считалась вполне себе кареглазой симпатяшкой. Время от времени кто-нибудь замечал, что я похожа на сестру-шатенку Дженнифер Энистон, до того как ей сделали нос. Джефф обычно говорил:

– Дженнифер до тебя как до Китая пешком!

Я бы даже ему поверила, не будь это сказано после ночи извинений за вспышку гнева, слез и примирительного секса.

Томясь в очереди, я проверила телефон. Оказывается, от Брю-Дрю пришло сообщение. Сначала я заволновалась, что он с плохими новостями о Кэти, но убедившись, что это не так, обрадовалась.

БДРЮ: Привет. Поедешь назад, привези калифорнийского солнышка. Здесь пасмурно.

Я: Договорились. Ботокс тоже привезу. Думаю, он тут в барботёрах[5].

БДРЮ: В Калифорнии это фонтанчики для питья, эх ты.

Я: Принято. Постараюсь не запутаться.

БДРЮ: Нет. Никогда не меняйся.

Это была фраза из школьных фотоальбомов, и меня охватила сладкая романтическая ностальгия. Мне захотелось послать ему смайлик и тем самым осторожно намекнуть, что его эсэмэс доставляют мне удовольствие, но в то же время не сконфузить нас обоих. Я остановилась на голове единорога, решив, что в такой ситуации это лучшая бессмыслица, но мои трясущиеся от возбуждения пальцы соскользнули, и в результате отправилась «улитка».

БДРЮ: Я люблю хороших брюхоногих.

Я: Кто ж их не любит.

Я сделала глубокий вдох, успокаиваясь. Помимо необоснованных романтических фантазий с моей стороны, переписываться со взрослым человеком было просто забавно. Во-первых, он ставил знаки препинания. Мэдди почти не использовала слова, и наше письменное общение носило утилитарно-гигиенический характер. Ты забыла ланч. Ты где? Тампоны нужны? Переписка с Дрю напоминала словесную игру, которая была мне по силам. Темп общения был не настолько быстрым, как при личной встрече. Секунды, выигрываемые при наборе эсэмэс, давали возможность моим сиропообразным мозгам быстрее обрабатывать информацию. Мне нравится все волнующее, если к нему прилагается прочный ремень безопасности.

Наконец я сделала заказ, и мужчина за стойкой даже моргнул – настолько все было немудрено. Пришлось повторить дважды.

– Большой кофе, пожалуйста. Любой.

За моей спиной возникла Холли и сказала:

– Ну ты чудо, прямо белый носорог. Кто же заказывает просто кофе? Странно, что тебя не попросили позировать для фото.

– Говори уж сразу, Холли, что я отстала от жизни. Тогда мне не придется неделю терпеть твои подколы.

Она обняла меня за плечи и поцеловала в голову.

– Да, милая, давай дадим жару.

За эти полсекунды я успела приосаниться, но, увидев, как она подмигнула баристе, снова обмякла. Она отыгрывала ошибку Саммер Сильвы, прикидываясь, что мы любовницы, и при этом подло ухмылялась. Я стряхнула ее руку, и она сказала:

– В чем дело, дорогая?

На первом курсе в колледже к Холли обратилась гладковолосая красавица, бывшая членом сестринского сообщества. Она предложила Холли стать соискательницей. Это была серьезная структура с множеством привилегий, но Холли, стоявшая с пивом, сказала:

– Нет. Не интересуюсь.

И, повернувшись ко мне, пояснила:

– У меня такая стратегия: отвергни, прежде чем тебя отвергли.

Я многие годы не вспоминала эту фразу.

Сегодня я оттолкнула ее. Я не хотела, чтобы она догадалась, как было чудесно на миг ощутить, что она добра ко мне, пусть даже это было наигранно.

Наконец мы оказались на улице под таким солнцем, как будто все вокруг было намазано маслом. Красное было краснее, зеленое – разнообразнее и сочнее, а желтое – такого цвета, каким Бог задумал спасти мир от всех напастей. Я подняла голову к синему небу, и мне стало хорошо от того, что в руке у меня был обжигающе горячий стакан с кофе.

– Ну что, приступим, – сказала я вслух.

– Думаю, нужно арендовать мини-вэн и ехать за псом.

– Его зовут Арахис. И в мини-вэн этот, как ты выражаешься, пес не полезет. Он поедет только в кемпере.

– Это мы посмотрим.

– У него начнется паника, упадет сахар, и его станет тошнить.

Холли помолчала, очевидно, вообразив себе эту картину.