Ты следующий

А праздник роз был потрясающим зрелищем. Высоких гостей — министров, послов, деятелей культуры — сажали в маленькие расписные тележки, украшенные венками из роз, колокольчиками, корзинами с фруктами и бутылками. Затем вереница повозок в сопровождении музыкантов отправилась к розовым садам и новым горизонтам. Мне надо было осознать, что моя жизнь становится розовой. Но я не люблю этот цвет. Да и он меня не жалует.

Глава 16 Розовые годы

Кто не нашел небес внизу,

Тот не найдет и выше,

Снимает ангел надо мной

Жилье под самой крышей[55].

Эмили Дикинсон

Когда я вернулся в Софию, я поразился перемене. Все как будто было прежним, а Дух времени — другим.

Я спросил Цветана Стоянова, что произошло. Он засмеялся:

— Произошел обмен.

— Но что на что поменяли? Шило на мыло? Баш на баш? Коня на кота?

— «Чайку» на «мерседес».

На коне или без него, но что-то ускакало от меня, и я чувствовал свою несвоевременность. Вызывающий авангардный оптимизм испарился. Опять налетели недоверие и подозрительность. Все вели какую-то тайную бухгалтерию. Ожидались и производились загадочные назначения. Бывшие друзья делали вид, что мы незнакомы. Как говорится, завидев меня, они переходили на другую сторону улицы. Старые компании перегруппировались и переместились в новые заведения.

В газете «Литературен фронт» работал новый главный редактор — Г.Д. Гошкин. Когда я попался ему на глаза, он обрадовался, вспомнил о пылесосах и весело спросил:

— А сейчас ты где работаешь?

— Как где?! Здесь, в этой редакции.

— Что, правда? — озадачился философ. — Мне никто об этом не говорил. Но я не против… Наступает время летних отпусков. Заменяй пока тех, кто отсутствует. А осенью решим, кем тебя устроить…

Как будто он сказал мне: иди, замени самого себя, а то совсем не справляешься.

Но пока я возвращался к действительности, в 1964 году знаменитые личности унесли в небытие множество тайн, сокрытых за пафосом нашего века. Еще в начале года папа Павел VI посетил святые места (Иерусалим), словно намереваясь подготовить для важных душ VIP-прием на небесах. Туда отправились бывший президент Соединенных Штатов Герберт Гувер и герой Второй мировой войны генерал Дуглас Макартур. (После Кеннеди Америка, потеряв частичку своего будущего и частичку прошлого, сосредоточивается на настоящем.)

Добрая старая Англия торжественно отходила в небытие вместе с леди Астор (первой женщиной в английском парламенте) и лордом Бивербруком. (Нужны уже другие газеты! Другие вести!)

Третий мир потерял одного из своих отцов: Джавахарлала (Пандита) Неру.

Во время летних сенокосов смерть забрала Мориса Тореза и Пальмиро Тольятти. Две заглавных «Т» — оба из последних титанов Коминтерна (разогнанного Сталиным ровно 20 лет назад).

Пока шумели эти торжественные проводы (а может быть, и встречи там, наверху), незаметный человек слез с громады локомотива со своей маленькой сумкой железнодорожника в руке и незаметно прервал линию мировой судьбы. Это был мой дядя Драго — старый конспиратор, который покинул этот мир, не предав никого и не издав ничего — даже одного-единственного вздоха. Пограничники запредельного без колебаний должны были отправить его в рай. Но я уверен, что он обошел их заставу и направился в ад, потому что там его ждали боевые товарищи. Возможно, это он научил меня стыдиться розового цвета.

А в конце 1964 года итальянские специалисты раздули сенсацию, будто знаменитая падающая башня в Пизе может рухнуть в любой момент.

И вот 15 октября мир был оглушен грохотом падения. В Москве свергли Хрущева!

Всего лишь несколько месяцев назад он вместе с Насером и Ахмедом бен Беллой открывал грандиозную Асуанскую плотину. Нет, он, конечно, походил не на фараона, а скорее на деревянного сельского старосту из музея в Каире. Но выше его никого не было. А сейчас ему осталось лишь прогуливаться в пенсионерской тужурке по московским улицам. Его близкие рассказывали, как он плакал дома в одиночестве от бессилия и обиды. Тайные службы отомстили сами себе, предпочтя Брежнева. И они раз и навсегда взяли судьбу СССР в свои руки (см. «КГБ — взгляд изнутри» Кристофера Андрю и Олега Горлиевского). Партия клонилась к закату.