Ты следующий

Религиозные брожения и гонения на еретиков спровоцировали огромные волны переселений в Америку, подхватившие как раз вольнодумцев, инакомыслящих, обладателей беспокойных умов и ведьм. Старая Европа использовала новый континент в качестве некоего гигантского концлагеря для диссидентов. Так что в сегодняшнем свободомыслии Америки, в ее рациональном духе, в ее прагматическом идеализме текут кровь и мечта христианских невольников, борцов за свободу и независимость, кровь мучеников, которые не причислялись и никогда не будут причислены к лику святых. Если бы у еретиков была только эта заслуга перед человечеством, то они уже были бы достойны вечной славы! Аминь!

Если бы Маркс и Энгельс знали и немного больше уважали историю раннехристианского и средневекового коммунизма, они бы обратили гораздо более пристальное внимание на Североамериканскую революцию, что принесло бы им огромную пользу. Североамериканская революция не завершилась кровавым террором не потому, что в ней не участвовали поэты и философы (само по себе это наблюдение остроумно, но вряд ли верно), а потому, что в нее оказались замешаны разные церкви и секты; при этом среди ее участников не было вождей прогрессивного человечества и атеистов.

После «утопистов» начинается настоящая история научного социализма. Его источники были указаны самими классиками… Генеалогия марксизма-ленинизма досконально проанализирована тысячами ученых со всего мира. В качестве основы любого знания ее штудировали несколько поколений. Сознательно или нет, но марксизм повторял христианские периоды апологетики, схоластики и догматики.

Теория и практика марксизма подверглись жесточайшей критике. Можно сказать, что его сожгли на костре, как ведьму. Особенно постарались в совершении этой казни некоторые самые заклятые прежде догматики. Они еще долго будут подкладывать в костер дрова, потому что не уверены, что их теперешнее старание заметили и оценили. У меня это вызывает отвращение. Именно тут кроется главная причина, по которой я не желаю заниматься этим периодом, освещенным огнем аутодафе.

Время доказывает, что гений Маркса допустил несколько ошибок: вероятно, он позаимствовал у античных коммунистов культ философского мышления и, подобно Платону, отвел ему руководящую роль (несмотря на то что Маркс никогда особо не восхищался идеалистом Платоном). При том, что сам Маркс занимался политической экономией, он недооценил роль и перспективы научно-технической революции. По существу, изменила мир она, а не философы. Возможно, отсюда его вторая ошибка: переоценка исторической роли индустриального пролетариата. Пролетариат Маркса оказался не настолько революционным, как хотелось бы классику, он отказывался осознавать себя как класс и при любой возможности осознавал себя как что-то другое. Привнесение революционного сознания извне его не устраивало. В XX веке по причине войн и научно-технической революции пролетариат Маркса сокращался, вместо того чтобы расти. Тогда его стали фабриковать, как искусственную материю. Но так же как запуск в обращение фальшивых денег является главным врагом настоящих денежных знаков, так и фальшивый пролетариат оказался главным врагом настоящего рабочего класса. Итак, пролетарские революции и диктатуры, проведенные и установленные от имени и во имя пролетариата, изъяли его из истории. Основной же ошибкой Маркса было то, что он сделал ставку на насилие. Эту ошибку он перенял в готовом виде. Позаимствовал из опыта революций, которые изучал. Взял из Века просвещения. Маркс был учеником великих философов и ученых, которые отделили веру от знания; поставив знак равенства между церковью и верой, он выпустил на свободу самый что ни на есть пагубный атеизм. Все формулы Маркса, даже самые гениальные, не сходятся без знака Бога.

Сегодня этот философ занял свое место в музее мировой мысли рядом с Ньютоном и Дарвином. А мы, дети их мертвой эпохи, бродим как беспризорные сироты. Это тяжелая судьба. Но большинство наших современников вообще не знает, чьи они дети. Их словно зачали в пробирке. Разве такая судьба лучше? Есть лишь один отец, который не умирает.

Когда я впервые прочитал феноменальную поэму «Двенадцать» Александра Блока, я был восхищен и ошеломлен ее силой, но почувствовал, что не понимаю финала. Что означало это мистическое видение, явившееся жутким революционным гвардейцам: «В белом венчике из роз — / Впереди — Исус Христос». Преподаватели литературы успокаивали меня: это, мол, загадочный образ, пережиток символизма моего любимого Александра Александровича, у которого не было времени до конца понять революцию и социалистический реализм…

Да неужели?!

Прошли годы. Менялись исторические ветра. Сменяли друг друга эпохи… И ко мне медленно приходило осознание того, что нежный поэт Блок видел вещи яснее и глубже, чем вся когорта высочайших и высокомерных идеологов марксизма-ленинизма.