Ты следующий

У меня не может быть собственной версии смерти Людмилы. Я всего лишь сопоставляю факты, которым доверяю.

Из того, что обнародовано, можно прийти к выводу, что Людмила покончила жизнь самоубийством. (Я принимаю на веру свидетельства Мурджева.) Но если это так, какие были на то причины? Может, ее вынудили принять такое решение?! Сократ и Сенека — кто они? Самоубийцы — или осужденные на самоубийство?!

Через несколько дней после смерти Людмилы я узнал, что Ванга перенесла инсульт и парализована. Поскольку мне ничего не было известно о ее состоянии, я поспешил навестить свою старую приятельницу в Рупите. Она скулила, как побитый ребенок. Причитала, мол, какие же жестокие люди, так огорошили ее новостью о смерти Людмилы. Это был Удар. От него ее и парализовало.

Пребывая в обычном напряжении, которое всегда охватывало меня в ее таинственном силовом поле, я сболтнул глупость, о которой сожалею:

— А чего же ты ждала, пока тебе сообщат о смерти Людмилы, вместо того чтобы предупредить нас о ней?

— Эта смерть не была ей предначертана, Любчо. И меня не предупредили.

Когда я вернулся в Софию, я аккуратно рассказал о ее словах нескольким людям. В результате в который уже раз меня посетил таинственный «доброжелатель». И все та же знакомая формула: он большой поклонник моего творчества, но так случилось, что он работает в органах государственной безопасности, и вот ему довелось узнать, что на самом верху были очень рассержены тем, что я трезвоню о двусмысленных словах Ванги. Так что мне стоит быть осторожнее.

В мой следующий визит к ней Ванга меня отругала. К ней тоже наведались «доброжелатели». И всерьез угрожали.

— Я больше тебе ничего не скажу.

Она, конечно, не выполнила этой угрозы. Я извинился перед ней, заметив, что ее слова долетают до Софии быстрее меня. Она засмеялась:

— Ладно, тогда мы пойдем прогуляемся, и я научу тебя ходить быстрее «тех».

После смерти Людмилы по решению политбюро была издана книга с попурри из прощальных и похвальных слов в ее адрес, произнесенных болгарскими и иностранными политиками и интеллектуалами. Мне же поручили опасную задачу: написать краткий биографический очерк. Несмотря на мои требования, мне никто не предоставил никаких документов — кроме ее кадрового комсомольского досье. Мне пришлось расспрашивать одного за другим свидетелей ее жизни, как будто речь шла о НЛО. (С удивлением я вынужден констатировать, что тогда свидетелей было гораздо меньше, чем сегодня, спустя столько лет.) Один факт вонзился в мое сознание, как игла. Бирюза в кольце, которое носила Людмила, за несколько дней до ее смерти побелела. Об этом мне рассказала одна из гувернанток. Эти слова я вставил в свой текст. Но никто не понял их смысла — или сделал вид, что не понял. А ведь свойства бирюзы известны: камень белеет, когда в организм его хозяина попадает яд. Эта способность предсказывать смерть была описана еще Орфеем в «Литике». Несколько тысяч лет спустя, когда философ и алхимик Альберт Великий посетовал на то, что большинство знаменитых камней потеряли свои магические свойства, бирюза осталась в меньшинстве. В настоящее время этот камень, возможно, вообще находится в одиночестве. Я не хочу комментировать, как и почему бирюзе открылось больше, чем Ванге. Потому что через 16 лет «очевидица» утверждала, что побелевшее кольцо было не с бирюзой, а с опалом, а кольцо с бирюзой принадлежало ей, но оно вовсе не побелело, а сломалось. Александр Сергеевич запретил мне в таких случаях спорить. Но если бирюза и вправду была опалом, побелело уж там кольцо или нет, а скрытое послание отпадает. Бледнеет не камень в кольце, а след, который и так ярким не назовешь.

Эти подруги, которые хвастались тем, что носят ее украшения! Эти друзья, которые хвастались, что носят ее чемоданы! Сейчас они хотят приписать себе заслуги Людмилы. Жалкие потуги! Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем истине войти в их уши. Это делает Мечтательницу еще более обреченной.

После смерти Людмилы ее отец надолго замкнулся в себе. Отменил свои традиционные встречи. Избегал праздников. Такое погружение в скорбь казалось мне естественным. Но Живков вышел из этого состояния с важнейшими решениями о переменах, которые я мог бы сравнить с переворотом. Да, для меня в 1982–1983 годах Живков совершил переворот в себе. И если я прав, то это была единственная успешная попытка переворота. Самые важные люди из команды Людмилы Живковой были заменены, их разогнали. А некоторых жестоко наказали. Этот процесс начался с отставки Александра Лилова и закончился исключением Светлина Русева. Для партии это стало чем-то вроде большой и печальной кадрили.

А что должно было произойти со мной? Я знал это. Друзья из окружных партийных комитетов предупреждали, что Гриша Филипов, член политбюро, о котором Тодор Живков так восторженно отзывается в своих воспоминаниях, во время товарищеских встреч проинформировал руководство: «Мы одолели всю группу Людмилы Живковой. Остался один Любо Левчев, но и ему несдобровать».