Ты снова будешь моей (СИ)

Алекс усмехается и дарит мне полуулыбку, а потом демонстративно опускает взгляд на мои губы. Хватает меня за шею сзади и наклоняется. Наши дыхания смешиваются, я чувствую, как меня колотит от нетерпения, когда Алекс медленно наклоняется и, наконец, касается моих губ. Жидкий огонь разливается по телу, когда Алекс меня целует, а там где его руки — кожа горит. Он целует меня, а я отвечаю ему, потому что не могу не откликнуться на его настойчивость. Он целует меня глубоко, жадно, страстно, а я запускаю пальцы в его волосы, обнимаю за шею, провожу руками по его широкой спине.

Когда он отстраняется, я едва могу удержаться на ногах. Чувствую головокружение. Алекс шумно выдыхает и пожирает меня взглядом, от которого у меня мурашки. Смотрит так словно уже отымел во всех позах, отчего я чувствую возбуждение, которое, похоже, напрочь вытесняет чувство вины и реальность происходящего. Меня пугает то, что я чувствую рядом с ним. А точнее то, что я забываю обо всём рядом с этим мужчиной.

Как будто нет ничего между нами, недосказанности, проблем каких-то, которые сейчас не важны. Моего ЗАМУЖЕСТВА. А есть только мы, и весь мир, что вокруг сужается до размеров его квартиры.

Глава 20

С интересом слушаю, когда Алекс рассказывает о своем младшем брате. У меня сердце сжимается, когда вижу его довольную улыбку. В прошлом Алекс был привязан к отцу и у них были довольно близкие и крепкие отношения, и я рада, что после развода родителей они смогли преодолеть все трудности и вернуть былое общение.

Удивляюсь, когда Алекс рассказывает о том, что теперь его отец со своей новой семьей живет в этом городе и именно он уговорил его на переезд. Усмехаюсь, думая о том, что нам, похоже, было суждено встретиться снова.

Мне становится горько, когда он рассказывает о времени в институте и работе, упоминая о том, что у него был тяжелый период, и я понимаю, что отчасти виновата в этом.

Осознаю, что поступила глупо. Мне не стоило вот так уезжать. Не стоило бросать всё, не разобравшись, но, что сделано, то сделано.

Жалею ли я?

Конечно. Но не позволяю себе в этом утонуть. Нет никакого смысла жалеть о том, что уже сделано, ведь что это изменит? Ничего, а вот проблем со здоровьем и со сном точно прибавит. Чувствую, как неприятная мелкая дрожь пробегает по телу.

Вздрагиваю, когда Алекс прочищает горло, вероятно, чтобы привлечь мое внимание, ведь я утонула в своих внутренних переживаниях. Он снова спрашивает меня о моей учебе и о том, как я начала рисовать. С удовольствием рассказываю ему о том времени, когда училась в институте искусств и преподавала в школе.

Алекс шутит, а я смеюсь, и снова чувствую трепет и волнение, как и раньше, десять лет назад. И мои эмоции меняются. На смену нервной дрожи приходит приятное тепло и покалывание в кончиках пальцев от того, что я очень хочу прикоснуться к нему. Провести по его губам, щетине. Снова зарыться в его волосы.

Рассказываю Алексу о том, как сильно поддерживал меня Кирилл, мой отчим, когда я решилась писать картины и продавать.

Наблюдаю за Алексом и испытываю наслаждение, когда он проводит одной рукой по волосам, пока другой упирается о столешницу, пальцами отбивая какой-то ритм. Он стоит, прислонившись к барной стойке, что разделяет его гостиную и кухню. Мы больше не притронулись к ужину, а продолжили говорить, после поцелуя, который разделили.

Замечаю про себя, что сейчас он куда сильнее походит на своего отца, чем раньше. Тот же взгляд и привычка прищуриваться, отцовская сдержанность и не многословность.

Мать Алекса всегда была … мягко сказать импульсивной, бестактной и даже истеричной. Вспоминаю, как она часто устраивала нам истерики, когда без стука входила в его комнату и могла застать нас в неудобном положении.

— И давно это между вами? — спрашивает он и прищуривается когда смотрит на меня. Тянется, чтобы взять пачку сигарет, крутить её в руках.

— Что именно? — спрашиваю я и шумно выдыхаю. Я прекрасно понимаю, что он имеет в виду, и совсем не хочу говорить об этом прямо сейчас.

— Брак — небрежно бросает в сторону пачку сигарет Алекс, не сводя с меня взгляда.

— Шесть с половиной лет. — едва слышно отвечаю я, но Алекс меня слышит и реагирует. Ещё сильнее прищуривается и убирает руки в карманы. Вижу, как напрягаются его плечи, когда он жадно осматривает моё лицо.

— Давненько ты в этом. — говорит он. Я слышу в его голосе осуждение — Недолго, значит, по мне страдала — а теперь упрек. На самом деле долго. Очень долго.

— А ты был женат? — спрашиваю я, но до конца не понимаю, хочу ли я знать ответ на этот вопрос.

— Не-а — качает головой, а потом склоняет на бок, — хотя подружки имелись. С одной мы были вместе… — он прищуривается и хмурит брови, как будто что-то прикидывает в голове. —.. четыре года. Или около того. — выдыхает Алекс, — Но у нас не сложилось. Ни с кем не складывалось. Сначала я до конца не понимал, чего хочу от отношений, а потом они начинали жаловаться, что я не уделяю достаточно времени и не проявляю нежности и ласки.