Ты создана для этого

Сегодня утром пришло письмо от Фрэнк. Она сообщила дату вылета и номер рейса. Скоро встретимся, написала она. Неожиданно меня обдало волной ужаса, я словно заранее ужасно устала. Когда в жизни Фрэнк что-то идет не так, ей нужно как-то самоутвердиться, необходим повод для самоутверждения. Тогда она пытается указать мне на мои промахи и прегрешения. Она обожает подначивать меня.

Нет. Надо сосредоточиться на чем-то хорошем. Представляю себе ее лицо, когда она увидит дом. Когда будет держать на руках ребенка. Столкнется со всем тем, чего лишена в своей жизни.

Все будет именно так. Она потеряет свою самоуверенность.

А я приобрету.

Я записала дату и номер рейса. Потом удалила письмо и зашла на сайт, который посещала почти каждый день. Я наткнулась на него случайно. Это – анонимный форум мам, но не тех, кто делится рецептами именинных пирогов и идеями, как сшить костюмы на Хэллоуин.

Я ничего там не пишу, но все прочитываю.

Вэл из Коннектикута специально разбрасывает пуговицы на ковре в надежде, что ее малютка-дочь проглотит одну из них и поперхнется. Каждый день эта мамочка подкидывает по пуговице, так что в конечном счете все в руках провидения.

А одна мамаша из Лидса каждое утро обрывает телефоны служб доверия, чтобы набраться мужества сдать своих близнецов, которых она терпеть не может.

Лживые женщины, которые играют в материнство.

Из студии вышел Сэм, и я тут же закрыла страничку. Он встал позади меня, сдавил мне плечи и поцеловал в макушку.

– Кто такой Кристофер? – спросил он, увидев всплывшее на экране письмо.

– Просто старый заказчик, – ответила я, – наверное, не знает, что я уехала из Штатов.

– Тебе следует сообщить ему об этом, – сказал Сэм и ушел.

Я прочитала письмо и удалила его. Неожиданно я почувствовала непреодолимое желание выйти из дому. Натянула костюм для бега и отправилась искать Сэма.

– Я пойду погуляю, – сообщила я ему.

Он удивился, но обрадовался.

– Прекрасно, – сказал он. – Мне присмотреть за Коном?

– О нет, – сказала я, – мне хочется провести это время с сыночком. Только он и я.

Как ни странно, эта ложь легко слетала с языка, а правда была надежно заперта в душе.

– Какая же ты замечательная мамочка! – воскликнул Сэм.

– Я стараюсь, – кивнула я.

Да, да, я из кожи вон лезу! Мне нужно быть такой, иначе зачем я терзаю себя, ощущаю себя актрисой, которая вынуждена играть на сцене дни и ночи напролет. В глаза бьет резкий свет, грим течет, тело затянуто во взятое напрокат нелепое платье, которое совсем мне не идет. Один и тот же спектакль – снова и снова выходишь на сцену с левой стороны, читаешь отрепетированные строки. Глядишь в толпу, рассматриваешь и изучаешь лица, надеешься услышать аплодисменты, в которых отчаянно нуждаешься. Или хотя бы один-единственный хлопок. Я вижу тебя. Ты существуешь.

* * *

Я посадила ребенка в прогулочную коляску и закрыла за собой дверь. Мы направились по дорожке к озеру, затем повернули налево, перешли пыльную дорогу и пошли по лесным тропинкам. Поднялись по ближайшему довольно крутому холму и оказались на лесной поляне, откуда открывался вид на южный берег озера.

В последние месяцы беременности я иногда просыпалась по ночам и обнаруживала себя здесь. В полутьме проходила по дому к двери, потом – через сад к калитке, взбиралась по холму и оказывалась на этой поляне. Весь путь я проделывала в состоянии транса, в который входила по непонятной причине. Я до крови сдирала ноги о щебень и камни, морщилась, вздрагивала и плакала от боли. Я с трудом носила это бремя зародившейся во мне новой жизни. Неуклюжая, неповоротливая, тяжелая, я пробиралась через темный лес, натыкаясь на деревья и ветки. Ночной лес был полон каких-то шумов и шорохов, но ничто меня так не пугало, как то, что находилось внутри меня. По утрам Сэм обнаруживал тонкий кровавый след, ведущий от входной двери к моей стороне кровати. Ночь проходила, и Одетта снова превращалась в заколдованного лебедя. Каким образом я попадала туда и как умудрялась добраться обратно? Я до сих пор не могу понять.

Я наслаждалась прохладой и тишиной леса. Вокруг не было ни души, только деревья, слышался лишь писк и жужжание деловитых насекомых. Неподалеку стояла заколоченная хижина, окна которой были закрыты ставнями и забиты крест-накрест досками. Пряничный домик, подумала я. Возможно, там обитает ведьма-людоедка.

Я взглянула на коляску. Ребенок крепко спал. В теплых радужных лучах солнца он выглядел как ангелочек, сошедший с картин великих мастеров эпохи Возрождения. Я коснулась его носика. Он пошевелился, но не проснулся. Я стала рассматривать коляску. Вспомнила, как продавец в Стокгольме уверял, что она имеет пневмоподвеску, разработанную по последнему слову техники, прочные передние колеса и пневматические шины. На ручке коляски была надпись «Горный вездеход». Значит, подходит для этого рельефа.