Ты создана для этого

Она вернулась поздно, дрожа от холода, с красным и мокрым лицом. Неудивительно, ведь целый день не останавливаясь моросил дождь. Я не стала спрашивать, где она была. Просто налила ей бокал вина.

– Выпей, – предложила я. – Мне кажется, это то, что тебе сейчас нужно.

Фрэнк разрыдалась:

– О Мерри, какая ужасная полоса! Все такие мрачные. Озлобленные. Так жестоки по отношению друг к другу.

Я молча наблюдала за ней, потягивая вино.

– Да, – согласилась я. – Мы действительно ведем себя отвратительно. Все мы. Мы все совершили жуткие вещи, правда? Постыдные, ужасные поступки.

Она не смотрела на меня. Сделала глоток вина и вытерла слезы.

– Ты что-то еще узнала об Эльзе?

– Нет, – соврала я. – Ее пока допрашивают.

– Они действительно считают, что она могла это сделать?

– Да, они нашли одно из одеял ребенка в сарае у Карла.

– О боже!

– Да, – я налила себе еще немного вина. – Трудно поверить, да?

Она вздрогнула.

– Представляешь, – продолжила я, – она шла за мной по лесу, пряталась, ожидая своего часа. А потом взяла его…

– Но, может, она не собиралась? Я имею в виду, убивать его. Неужели она хотела, чтобы он умер? – покачав головой, спросила Фрэнк.

– Признайся, Фрэнк, – вдруг сказала я.

– В чем?

– Признайся, Фрэнк, – повторила я.

Ее лицо находилось рядом с моим так близко, что я могла плюнуть ей в глаза. Я прижала ее к столу всем своим весом, но она не пыталась освободиться.

– Это же ты сделала, Фрэнк, правда? – прошипела я.

– Мерри, пожалуйста!

– Признайся, – я сгребла в горсть ее волосы и рывком потянула их назад. – Это же была ты? Это была ты!

Внутри меня все кипело, но снаружи я оставалась спокойной и невозмутимой. Вдыхала ее запах, запах страха.

– Ты хочешь в это верить. Хочешь обвинить меня, – сказала Фрэнк.

Она стала сопротивляться. Я надавила коленом у нее между ног. Прямо на ее промежность.

– Сначала я отказывалась верить в то, что ты можешь зайти так далеко, – сказала я. – Что ты способна на такой ужасный поступок.

– Мерри, у тебя всегда получалось сделать из меня злодейку. Ты всегда все сваливала на меня.

Я схватила ее и изо всех сил ударила головой о кухонный шкаф. Раздался глухой стук.

– Заткнись, – приказала я.

– Идеальная Мерри и ее идеальная жизнь. Ты – врунья и всегда такой была. Ты одна виновата, что он мертв, – улыбнулась она.

Я снова стукнула ее головой о шкаф. В последнюю секунду она отвернулась и ударилась щекой об острый деревянный край. Щека рассеклась, и кровь потекла ей прямо в рот.

– Какая же ты завистливая! Ты всегда мне завидовала. Зависть – это твоя болезнь, потому что твоя жалкая жизнь не идет ни в какое сравнение с моей. Бедняжка Фрэнк! Так сильно завидовала, что пришлось убить ребенка!

Она корчилась и извивалась. Фрэнк – сильная, но я сейчас сильнее. Я была похожа на смертельно опасную дикую кошку. Меня переполняли гнев и ненависть, отчаяние и горькое раскаяние. Я давила коленом все дальше и глубже. Хотела, чтобы она чувствовала боль и медленно истекала кровью.

– Ты его даже не любила, – выкрикнула она. – Ты хотела, чтобы его не было. Ты причиняла ему боль. Ты…

Фрэнк удалось оттолкнуть меня и расцарапать мне лицо своими когтями. Представляю, как мы выглядели со стороны, – царапающиеся, кусающиеся и пускающие друг дружке кровь. В нас обеих проснулась звериная натура. Два обезумевших первобытных существа, стремящихся разодрать друг на друга на части. И каждая хочет победить, потому что хочет выжить.

Вот до чего мы докатились!

Я оступилась и упала на пол. Она прыгнула на меня. Мое лицо оказалось совсем рядом с ее лицом, с которого стекали капли крови, словно слезы. Я попыталась освободиться, уползти в гостиную, но она не отпускала меня, прижав меня к полу.

– Я любила его! – крикнула она. – Я его любила. А ты, – холодно сказала она, – не заслуживаешь, чтобы тебя любили. И не заслуживала быть матерью.

Фрэнк склонилась еще ниже надо мной. Открыла рот и укусила меня за губу. Потом села, вытерла рот. Струящаяся по ее лицу кровь напоминала боевую раскраску каких-то диких племен.

– Я знаю, – прошипела она. – Я знаю все твои секреты, Мерри.

Меня все больше охватывала ненависть, адреналин зашкаливал. Я освободила правую руку и резко потянула назад воротник ее рубашки. Я душила ее, крепко держа за воротник.

Сначала ее лицо покраснело, потом стало багровым, глаза закатились. Но я продолжала держать и тянуть. Фрэнк выворачивалась, но я тянула сильнее и сильнее. Она корчилась и хватала открытым ртом воздух, но у нее ничего не получалось. Я спокойно за ней наблюдала.

– Мерри, – вдруг послышался чей-то голос.

Я оторвала взгляд от Фрэнк, чтобы посмотреть, откуда он прозвучал. В темноте стоял Сэм. Зритель, укрывавшийся в тени и наблюдавший за представлением.

Повернувшись к Фрэнк, я ужаснулась ее виду и тут же отпустила руку. Она отшатнулась назад, ударилась о стену и упала. Одна из масок слетела со своего крючка и разбилась. Кусок древней древесины раскололся прямо посередине, и лицо на нем распалось на две темные половины.

Сэм налил себе стакан виски и вышел.

Фрэнк