Ты станешь моей

Я как накаркал, а может, интуиция вовремя забила тревогу и не ошиблась. Ника шла по тротуару одна-одинешенька и дрожала — замёрзла. Но сесть в тачку напрочь отказалась. Ух, какая! Гордячка! Высокомерная королева! Лучше замёрзну, попаду в беду, наткнувшись на пьяную шушеру, но зато гордыней своей перед всеми похвастаюсь. Что она пытается доказать? Что не всё в этом мире продаётся-покупается? Думает, мол, купить хочу? А как иначе? Вот как мне быть, если денег вагон? Я что, шубу не могу красивой девочке просто так, вместо комплимента, подарить? Я ж не жлоб какой. Люблю делать подарки. И всё. Так, как могу и умею. Конечно, над словами да интонацией не мешало бы поработать. Я стараюсь, но за пять минут люди не меняются. А если надо будет, то я это сделаю. Изменюсь. Ради неё. Потому что не смогу без нее жить. А когда человек чего-то очень сильно хочет, то для него нет ничего невозможного.

Отказала мне, засранка. Снова. И снова я осатанел. Практически руль с психу пополам разломал. Что же она со мной делает, ведьмочка такая?! Я ведь лопну сейчас. Или того хуже. Украду. Запихну силой в машину, увезу к себе на родину и принудительно сделаю своей. Потому что всегда привык получать то, на что глаз болит. А он уже не болит, а реально дёргается.

Как по сценарию, из-за угла вывалилась толпа недоносков. Вот тут-то меня торкнуло. Волосы встали дыбом. Внутренний волк завыл, зашкрябал когтистыми лапами. Доигралась, Ника! Сейчас ты у меня получишь! Хватит. Надоело. Что за детские забавы? Сказал — со мной идёшь. Значит, идёшь со мной! Или будем потом лечение кое-кому оплачивать. В данном случае банде алкоголиков, которую ты решила спровоцировать совершить преступление. Если о себе не думаешь, то о других подумай. Эгоистка.

Я хотел вытрясти из уродов весь их угар. Вместе с внутренностями. Кулаками отбить, как котлеты. И ноги вытереть о каждого «смельчака». Радует, что ребята оказались понятливыми. Один мой взгляд, сверкающий молниями, и их как ветром сдуло.

Больше всего на свете мне хотелось отстегать засранку по булкам. Но она была и без того напугана. Ещё и замёрзла. В своём убогом мешке за три рубля. Дурочка! Не могу на неё смотреть. У нас уборщицы в Эмиратах и то лучше одеваются. За шубой. Срочно! И пусть только пикнет. Я уже всё решил. Не волнуют её брыкания.

Затолкал в машину. Дверью со всего пылу хлопнул.

Как бы успокоиться? Как бы унять бесовщину внутри?

Секса хочу. Хочу в постели продолжить наши войны. О, да! Как же это вкусно звучит. Будем орать и воспитывать друг друга с таким залпом, что разбудим все этажи в моём доме. Пусть соседи завидуют. Я знаю, что Ника — как взрывчатка в постели. Характерные девушки в постели — настоящие львицы. Хочу! Хочу её! Так, что аж сдохнуть охота от собственной беспомощности. Я человек, который не знает слова «нет». Как же я сейчас мучаюсь. Страдаю. Рассыпаюсь на части. Потому что впервые в жизни. Не могу повлиять на ход событий. Не могу сделать её своей. Целиком и полностью.

* * *

Нахалка! Держите меня крепче! Свяжите цепями! От греха подальше. Шубу отвергла. За триста штук. Такого я не ожидал. Я в ступоре. Дерзкая паршивка! Ломает всю мою систему. Моё устойчивое мировоззрение о женщинах, что формировалось долгие годы. Так не бывает. Это сон.

Ну что ж, ничто не бесит женщин так, как ревность. В дело пошла Ирина. Пусть Никуля позлится. Я уверен, после наглых плевков и «тыков» мне в лицо она ещё пожалеет. Ничего-ничего. День, два — и Ника покорится. Поймёт, что, если не одумается, навсегда потеряет свой золотой билет в вечное счастье. Не пойму её, честно. Вон как Ирина пищит от восторга при виде шубы, чуть ли не кипятком писает, уже готова по щелчку пальцев встать передо мной на колени и ширинку расстегнуть. Хоть там, в магазине, рассчитавшись за щедрый дар на месте. Ники же носик морщит, пар из ушей выпускает. А мне нравится, как она злится! Она такая горячая… Да мы созданы друг для друга! Два кипящих кратера.

Вероника убежала прочь. Поймала такси у торгового центра и умчалась домой. Я ехал за Никой до самого дома. Прятался в тени, хотел убедиться, что она благополучно добралась домой. Ненавижу такси. Понабирают маньяков по объявлению частные фирмы. Сейчас в такси может работать кто угодно. Так, лучше не думать о плохом. Ника зашла в подъезд. Грустная такая… На сердце вдруг стало холодно. Немного больно. Как будто обидел её.

Я вообще-то её спас от хулиганов, а она и спасибо не сказала. Нагрубила, ножкой топнула, характер опять показала. Бесит.

Через пятнадцать минуть я вернулся обратно к торговому центру. Думал, сбросить пар по-быстрому, закипел ведь. Невыносимо. До боли в главном органе. В трусах всё зудит, рвётся и трещит по швам, как натянутые струны. Надо расслабиться. Выплеснуть гнев, иначе, клянусь, убью кого-нибудь случайно под давлением мужской жидкости, что давит уже не между ног, а на мозги.