Ты станешь моей

- То есть это, по-твоему, нормально? Ты сделал ребенка на стороне, пока я месяц за месяцем ходила по врачам, пыталась, надеялась, а ты… - Она всхлипнула, явно с трудом сдерживаясь, чтобы не зарыдать в голос. И ему будто кол в грудь вогнали. Виктор ощущал ее боль, как свою. Гуманнее было бы закончить разговор, но он знал - нужно все выяснить до конца, раз уж память его подводила. А еще он надеялся, что все это - чудовищная ошибка. Что он не мог, просто не мог так с ней поступить. Да у него же член стоял только на нее! Какой, на хер, изменить!?

- Ты принес ребенка своей любовницы в дом, сделал все, чтобы я полюбила его, как родного.

- Так разве не полюбила? Ты же хотела стать мамой.

- Но не так! - закричала она. - Не так! Я хотела своего малыша, понимаешь? Нашего с тобой…

- Я не верю, что мог так поступить, - честно признался Воронцов. - Не верю. Анализ мог ошибиться. С чего вообще ты его проводила?

- А я не проводила. Лечащий врач Миши сказал, что ты - биологический отец, и поэтому как донор подходишь лучше всего.

В этот момент его отпустило. Он столько раз сталкивался с людской неблагонадежностью, что с радостью уцепился за эти слова.

- А ты не допускала мысль, что он солгал?

- Ради чего? Чтобы мы надеялись на чудо, которого не произойдет? Сам-то себя слышишь?

- В любом случае это пока не доказанный факт.

- Мне не надо ничего доказывать, Витя. В тот вечер, накануне аварии, я задала тебе вопрос. И ты сознался, подтвердил, что это правда.

Шах и мат, Воронцов.

Шах, блядь, и мат…

- Не верю… - прохрипел он. В этот самый момент его мир покачнулся. Всегда уверенный в себе мужчина, вдруг потерял точку опоры. Константа, которая была в его жизни, вдруг изменила значение, а он не знал, не понимал - почему?

Почему он так сделал?! КАК ЭТО ПРОИЗОШЛО?!

- Мне, в общем-то, уже все равно.

- Ты не собиралась говорить?

- Пока ты не поправишься.

Мир разлетался на куски прямо на его глазах. Умом он понимал, что теряет любимую женщину. Безвозвратно. Насовсем. Но сделать ничего не мог… Не знал, как!

Ласточка не такая, она не простит, не примет…

Как, блядь, он мог так облажаться?!

Несмотря на слабость, сделал пару шагов к ней, но Яна резко выставила руки вперед, обозначая дистанцию.

- Нет, Витя. Все кончено. Не подходи.

- Не могу… Ты нужна мне, понимаешь? Нужна! Я дышать без тебя не могу, неужели ты не видишь?!

- А ты?! Ты не понимаешь, что ломаешь меня? Добиваешь этим своим неверием, непониманием! Я же видеть тебя не могу! - заплакала Янина. - Не хочу! Отпусти! Отпусти меня! Пожалуйста…

- Нет, - упрямо мотнул головой Воронцов. - Ты - моя. Ты сама согласилась.

- Я не соглашалась терпеть твоих любовниц!

- У меня нет любовниц! - заорал он, чувствуя, как бьется в агонии сердце. - Нет их… Нет никого, кроме тебя…

- Я хочу уйти. Не держи. Если правда любишь, не держи…

Она все-таки загнала его в угол. Любой ответ - провал. Как, ну как он мог отрезать часть себя? КАК?!

Хотелось выть, орать от беспомощности.

- Куда ты пойдешь? - хрипло спросил он. - Здесь твой дом.

- Больше нет. Отпусти меня, Вить. Не мучай. В городе достаточно гостиниц.

Это было самое сложное решение за всю жизнь. Никогда еще Воронцов не желал сдохнуть, лишь бы не пришлось делать выбор. Лишь бы вернуться туда, на пару лет назад, когда они были счастливы.

- Тебя отвезут… - наконец, выдавил он, прикрыв глаза.

Так и стоял, пока Янина не ушла, оставляя его наедине с тем, что еще только предстояло принять.

Желание напиться сводило его с ума. Но он не имел права. Не должен был штукатурить боль, мешавшую дышать.

Она ушла…

Ушла тихо, будто и не было ее здесь никогда.

Яна…

Янка…

Яночка…

Ласточка…

Его сердце. Его душа.

Его жизнь…

Из него будто выпили все силы разом. Стало плевать на все, что окружало. Хотелось сдохнуть.

Хотелось рвануть за женой и вернуть ее домой, посадить под замок.

Однажды он смог добиться Яну. Сможет и снова, так ведь?

“Не сможешь… Не в этот раз…” - шептал внутренний голос.

До самого утра он лежал, не сомкнув глаз, пытаясь понять - почему? Что могло заставить его, крепко подсевшего на Янку, изменить ей?

Что, блядь, такого должно быть в той, другой девке, чтобы он сунул в нее член?

Думал-думал-думал…

И не находил ответа. Потому что такого просто не могло быть. Не могло.

Оставался еще один вариант - он не отец. Но тогда зачем бы ему признаваться в этом? Яна не стала бы лгать и манипулировать такими вещами. Нет, для нее верность значила слишком много, чтобы она шутила подобным.

А значит, выходило, он все же облажался и заделал ребенка на стороне.

Эта мысль зудела в башке, сводя с ума.

Кто мать Миши? Кто его родил? Случайно ли это вышло?

Яна обмолвилась, что она бегала по врачам, пыталась забеременеть. Получалось, проблемы по здоровью у нее были? И судя по ее взгляду, большие. Столько боли он видел в ее красивых глазах…

Так, может, он таким образом решил проблему жену?

Воронцов поморщился от этой мысли. Решил так решил. Кардинально. Настолько, что жены теперь не было рядом…