Ты студент, Гарри

– О чем? О том, что нашли исполнителей из местных, а те обосрались, и их вокруг пальца обвела тайная канцелярия? Ну, так такое сплошь и рядом, – пожал плечами начинающий некромант. – Одна перестрелка в городе чего стоит. И насколько я понимаю, таких залетчиков была уже не одна группа. Другое дело, что пройдёт время, а у Мусаевых может вылезти какая-то родня за бугром в самый неподходящий момент.

Магомед взглянул на сына и задумчиво произнёс:

– Отречение от прав на Екатерину Сельвину…

Васильев вскинул брови, задумчиво побарабанил пальцами по столу и кивнул.

– В принципе план неплох и достаточно разумен. Кроме одного момента, – следователь взглянул на объект своей службы. – Ты уже научился восставать из мертвых?

– Если бы умел, то вряд ли просил вас о помощи, – вздохнул Гарри. – Вы в подобных операциях намного опытнее меня.

Васильев тяжело вздохнул и продолжил барабанить пальцами по столу.

– Я такие операции не подписываю. Надо согласовывать…

* * *

Если честно, я думал, эта ситуация разрешится за пару недель.

Серьёзно, ну что там может быть сложного?

Выяснить, как меня собираются грохнуть, упредить ситуацию, проработать план, сделать всё чисто, чтобы комар носа не подточил, и вуаля. Одни сваливают из страны, Боря получает Катю, а я торжественно, с фанфарами и почётным караулом восстаю из мёртвых.

Эх…

Все это растянулось до весны.

Да, уважаемые. Конец апреля, у нас тут контрольные, мученические потуги параллели на проявление своего дара и прочие весенние обострения у подростков.

Почему всё получилось так затянуто? Почти полгода подготовки были связаны с чрезмерной… осторожностью обеих сторон.

Началось все с переговоров Магомеда Мусаева с матерью Кати. Отец у неё, простите за выражение, редкостный подкаблучник.

То они торговались за наследство, то за права на Екатерину, то за место свадьбы и условия помолвки…

В общем, знатная тягомотина, которую по моему личному мнению Мусаев создавал исключительно для показухи. Всё же свадьба простолюдинки и не последнего жениха довольно приличного рода накладывала свои отпечатки.

Во все эти политические тонкости я пока не вникал, а вот в то, что происходило у Васильева… окунулся знатно.

Помимо родителей Кати, было ещё несколько групп… желающих, чтобы моё тело как можно быстрее и надежнее начало разлагаться.

Да, согласен, с моей стороны лезть носом в эти все шпионские игры было верхом глупости, но просить меня допросить труп седого старичка, являвшегося связным, такая себе идея со стороны Васильева.

Это было, по-моему, в феврале. Мороз стоял жуткий. Все порядочные школы отменили занятия, разумеется, кроме школы для одаренных. Помню, взбесило меня это. Считай, зима в самом разгаре: снег, дубарина такая, что на шарфу сосульки образуются за пару минут ходьбы до остановки транспорта. Школьные дворы везде пустые, а я, как прокаженный, вместо сладкого сна и тёплого какао за поздним завтраком, тащусь к школе.

На улице темно, а в школе горит свет. И двери парадные у неё, словно червоточина в космосе, одаренных туда засасывает.

В общем, не в духе я тогда был.

* * *

Гарри пододвинул к себе исходящую паром тарелку с крем-супом и вдохнул аромат. Его лицо немного разгладилось, но взгляд, остановившийся на окне с морозными узорами, снова заставил его поёжиться и недовольно сдвинуть брови.

– Гарри, – произнесла Катя, усевшись напротив. – С тобой всё нормально? Ты какой-то хмурый.

– За окном мороз такой, что сморкаюсь сосульками, – буркнул парень, недовольно насупившись. – С чего бы мне улыбаться?

Борис поставил поднос рядом с Катиным и, усевшись, слегка улыбнулся.

– Друг мой, ваша улыбка в свете контекста выглядит издевательски, – буркнул начинающий некромант, взял ложку и попробовал суп. – А не так плохо…

В это время за их стол уселась Демидова.

– Борис, Катя, – кивнула она, усаживаясь за стол.

Друзья покосились на Гарри, который развёл руками.

– Она всё ещё злится за ту шутку с выдуманным онанизмом на её грудь, – пояснил Гарри. – Решила меня игнорировать.

– А ты извиняться пробовал? – хмыкнул Борис, подтягивая к себе хорошо прожаренный бифштекс.

– Естественно! – возмутился друг. – Дарья, я искренне извиняюсь, что сказал о том, что онанировал на твою оголенную грудь. Я искренне не понимаю, как можно этим заниматься без удовлетворения оральным путем, и почему все верят, что одной оголенной груди хватит для…

– Гарри! – недовольно рыкнула Катя.

Начинающий некромант умолк и, тяжело вздохнув, взглянул на Бориса, который обречённо покачал головой.

– Друг мой, ваши извинения похожи на соль, которую сыплют на рану.

– Возможно, – буркнул Гарри. – Да и настроение у меня сегодня не очень.

– Если никак себе не поднимать настроение, то оно таким и останется, – заметил молодой пиромант и слегка улыбнулся, отрезая от котлеты кусочек.

Гарри тяжело вздохнул и, зачерпнув ложку супа, отправил её в рот, а после того, как проглотил, произнёс:

– Друг мой, с новой системой охраны и слежения, а также благодаря моему браслету у меня из возможностей остались только безобидные шалости.