Ты студент, Гарри

Гарри хлопнул выпученными глазами и приоткрыл рот.

– Гарри. Я все понимаю, но заведи хотя бы слугу.

– Так я… Я уже и завёл, – прокашлялся парень. – Почти…

– Короче, делай что хочешь, хоть эскортницу бери, но найди пару. Не подведи.

Гарри закончил вызов, осел на пол и хлопнул глазами.

– Твою мать…

* * *

Сидоров открыл дверь в их с матерью комнату и услышал тихий хрип.

– Стёпа…

– Сейчас, мам, – произнёс парень и поставил пакеты на пол небольшой пятнадцатиметровой комнатушки.

Парень разулся и зашёл внутрь. Подойдя к двухъярусной кровати, на первом ярусе которого лежала худая истощенная женщина с пластиковой трубкой, торчащей из трахеи, он поднёс чашку с соломинкой и приподнял женщину.

Та сделала пару глотков и едва слышно просипела:

– Спасибо… как ты?

– Нормально. Пошабашил немного, – кивнул парень и оглядел женщину. – Подгузник менять надо?

Та отрицательно помотала головой и, прислонив руку к трубке и перекрыв выход воздуха, спросила хриплым басовитым голосом:

– Сессию… закрыл?

– Закрыл, мам. Практику зачли. Всё. Я на четвертом курсе, – улыбнулся Сидоров и погладил по лицу мать, которая тоже расплылась в улыбке. – Трояков нет. С сентября будет стипендия. Не ахти, но всяко лучше, чем ничего.

– Ты у меня молодец… – погладила по щеке парня женщина.

– Да. Я тут коммуналку оплатил. Продуктов взял и лекарства… – поднялся парень и пошёл к пакетам у порога.

Мать проводила обречённым взглядом сына, но ничего не сказала по поводу лекарств. Сил спорить не было никаких.

Парень достал коробки и положил их на небольшой столик, на котором же стояла пара тарелок и ещё пара чашек. Из одной торчали вилки и ложки. Тут же стояла небольшая электрическая плитка.

– Я тебе что сказал, сучка тупая? – раздался голос из соседней комнаты, а затем послышался звук удара по телу. – Я, твою мать, для кого говорил?!!

Степан, почти выложивший продукты в старенький дрожащий холодильник, спокойно спросил мать:

– Колька когда вернулся?

Мать неохотно прикрыла трубку и пробасила:

– Вчера вечером. Пока на смене… был…

Сидоров кивнул, закончив с выкладкой продуктов, закрыл холодильник и поднялся. Подойдя к шкафу, он приоткрыл дверцу и достал оттуда свинцовый «палец», обмотанный синей изолентой.

– Стёпа… Стёпа, не надо, – нашла сила приподняться больная мать. – Его жизнь научит…

– Всё хорошо, мам, – ответил парень, сжал увесистую свинцовую поделку в кулаке и вышел из комнаты.

Подойдя к открытой комнате в длинном коридоре коммуналки, он остановился на входе и уставился на мужика в майке, тапках и домашних трениках, склонившегося над лежащей женщиной.

– Привет, Коль, – произнёс Сидоров.

Мужчина вздрогнул, отпустил волосы скулящей на полу женщины и разогнулся. Медленно повернувшись, он замер, смотря на соседа по общежитию.

– Стёпа… а ты чего тут? – спросил он, сглотнув. – Ты же, вроде, на смене должен быть…

Парень оглядел огромный синяк под левой скулой у мужика и резко без замаха врезал по правой.

– Выходной у меня, Колян.

«Колян» рухнул на пол, рядом с женщиной.

Степан же помог подняться пострадавшей, указал ей на диван, а затем пару раз пнул в голову соседа, после чего вытащил его в коридор и прикрыл дверь соседки.

– Коля, ты ведь снова хочешь погулять, правда? – спросил он, нагнувшись.

Мгновенно протрезвевший мужик, закрывавший голову руками, судорожно закивал.

– Ну, так иди. Гуляй, только теперь гуляй из нашего района. Увижу здесь, снова голова болеть будет. Понял?

– П-п-понял… все понял, Стёп.

Сидоров тяжело взглянул на дверь, нагнулся и пошарил по карманам мужика в поисках ключей. Не обнаружив их, он приоткрыл дверь и громко произнёс:

– Теть Тань, вы дверку прикройте. Сквозняки же, окна старые.

Успокоившаяся женщина тут же подскочила к двери и закрыла на все три замка, а парень направился домой, но не успел он открыть свою дверь, как услышал стук от соседской двери и оглянулся.

– Коля…

– Стёп, так я в тапках же…

– Коля, а ты в тапках любишь гулять. Понял?

Соседский алкаш, державшийся за подбитый глаз, посмотрел на свою обувь, а потом на Сидорова.

– П-п-понял.

– Так ты иди, если понял.

Сосед быстро направился прочь по коридору, а парень зашёл домой, закрыл за собой дверь и присел у небольшой коробки, которую прятал в шкафу. Открыв её, оглядел кастеты, пару ножей-бабочек и пороховой самодельный пистолет на один выстрел. Положив палец обратно, он закрыл коробку и убрал в шкаф, после чего взглянул на мать, что осуждающе посмотрела на него.

– Его жизнь учит, – буркнул парень, поднимаясь к столу и достал видавшую лучшие времена сковородку. – Всё, что вокруг нас – это жизнь. Ты часть моей жизни. Так сложилось, что я часть его жизни. Я его учу.

Парень поставил на плиту сковородку и включил плитку. Достал масла, ливанул, а затем полез в холодильник за яйцами.

– Если все будут думать, что научит кто-то другой, то в итоге никто учить не будет. А он когда-нибудь точно тетю Таню прирежет.

– А если он на тебя с ножом… – прохрипела женщина.

Сын вздохнул и взглянул на растекающуюся лужицу масла на сковородке, после чего обернулся и взглянул на мать.

– Думаешь, в первый раз будет?

Женщина помрачнела.