Ты свободен, милый!

Он поцеловал ее в щеку, и Софи неожиданно рассмеялась:

– Может быть, ей действительно плохо.

– Может быть, у нее есть уже и другой мужчина и она просто хочет, чтобы папочка уехал на всю ночь. – Он озорно улыбнулся.

– Или она, в самом деле, отравилась.

– Или она такая страшная, что не могла вынести мысли, что мы все ее увидим.

Софи пожала ему руку.

– Пока, Лео.

В припадке крайней претенциозности Аманда наняла целую команду обслуживающего персонала; они приготовили для гостей канапе и сосиски в тесте. Два официанта в форме ходили, озабоченные, от группы к группе, пытаясь всучить тарелку с маленькими тостами беззубым старушкам и детям, которые требовали сырных сандвичей и хрустящего картофеля с солью и уксусом. Софи промолчала, когда Аманда, а затем Луиза сказали ей, в каком они восторге оттого, что она приехала, и какая она храбрая, и что они все еще, конечно, одна семья, потому что она в конечном итоге мать их племянниц. Она в отчаянии огляделась в поисках хоть какого-то спиртного, но Аманда явно решила, что Эдвина и алкоголь смешивать нельзя, и официанты обносили гостей исключительно кофе и апельсиновым соком. Она посмотрела на часы – половина четвертого.

Раньше шести уходить невежливо. Она решила минут десять погулять по саду, несмотря на погоду, и немедленно обнаружила рядом с собой Мэтью.

– Ищешь паб? Если так, я с тобой.

– Твои сестры придут за мной с ружьем. И все равно стоит рискнуть.

– К счастью, я все предвидел и захватил с собой бутылку водки. Присоединишься ко мне?

– С удовольствием.

Когда Мэтью принес большую бутылку «Абсолюта» и принялся подливать водку в сок гостям, всем немного полегчало. Эдвин, после пары глотков, решил, что его жена поступила неблагоразумно, и взломал замок в шкафу под лестницей, где она прятала от него спиртное. Аманда стояла с каменным лицом, глядя, как муж угощает всех виски и красным вином. Разумеется, он и себя не обделял – выпивал с каждым, кому наливал. К половине пятого поминки плавно перетекли в обычную вечеринку; бывшие партнеры Шилы по бриджу рассказывали бесконечные несмешные анекдоты, а Луиза по какому-то поводу разразилась слезами, потому что верила, что всегда была любимицей матери (на самом деле так и было – Шила сама признавалась). Дети, которым неприятно было вспоминать последнее семейное сборище, когда все напились, вышли в сад, не дожидаясь, пока все не вышло из-под контроля.

Хелен тем временем весь день слонялась по квартире. Как чудесно – знать, что вся квартира принадлежит ей одной до завтра, никакого Мэтью, чтобы действовать ей на нервы. К тому же завтра – ее последний день в «Глобал». Она гадала, как он там сейчас в Бате. Ей было не по себе оттого, что они так плохо расстались. Ближе к вечеру она взялась, было за телефон, намереваясь позвонить ему на мобильный и выяснить, как он там, но потом передумала. Он так обижен на нее, что вряд ли звонок чему-то поможет. Сейчас ей надо проявлять крайнюю жестокость и не позволять себе и капли сочувствия. Если он поймет, какая она бессердечная, он тем самым обратит свои мысли к Софи, так что в конечном итоге будет ей благодарен. И конечно, чем более бесчувственной он будет ее считать, тем легче ему будет бросить ее, и в этом случае они оба выиграют. Она немного развеселилась – все идет своим чередом. Пусть медленно, зато верно.

Она и ждала завтрашнего дня с нетерпением, и боялась его. На работе, конечно, не будет ни прощальной вечеринки, ни большого шума, но будет агонизирующая тревога пятничной выпивки в ее честь. Может быть, никто не придет – так даже лучше. Она досидит до вечера, а потом соберет вещички и просто уйдет. Подумать только – возможно, она никогда больше не увидит ни Энни, ни Дженни. Неприятно было из-за Сандры – бедной, жалкой Сандры, которая только что перечеркнула свои надежды возродиться. Теперь, после того как они с Лорой уйдут, «Глобал», скорее всего, спишет ее в разряд безнадежных. Завтра объявляют номинантов на премии Асе Award, но Сандре надеяться не на что! Хелен знала, что должна позвонить ей, узнать, в порядке ли она, но не могла себя заставить. Она включила телевизор и улеглась на диван. Блаженство. Интересно, станут ли они с Мэтью сражаться за Нормана, когда все будет кончено? Нет, вспомнила она, у Софи аллергия. Клодия расстроится, но ведь, в конце концов, вместо кота она получит отца, значит, все по-честному. Она посмотрела на часы – двадцать пять минут пятого; она надеялась, что Мэтью и Софи сейчас оживленно общаются там, в Бате. Вдруг она поняла, что ей скучно. Хотела, было позвонить Рейчел, чтобы убить час на разговоры ни о чем, но поняла, что не выдержит обсуждения достоинств различных типографских шрифтов, какими можно набирать приглашения на свадьбу. Она уснула.