Ты такой же как я (СИ)

Я помнил. Молодой совсем пацан, чуть старше Даньки. Валерьич тогда очень помог завгару и родителям парня с похоронами. Автобусы, памятник, столовую – все предоставил. Мы все знали, как Юрьич любил племяша. У них разница была не такой уж и большой, и парень к нему тянулся больше, чем к отцу.

– Все считают, что он из-за Ольги это сделал. Они, тогда как раз свадьбу отменили, и все решили, что она его бросила. А она молчала, как партизанка. Она и я.

Я начал догадываться, в чем дело, но Юрьича перебивать не стал.

– До сих пор простить себя не могу. Вечером, перед смертью, Арсенька ко мне приходил, они тогда уже с Ольгой порвали. Мы выпили, хорошо так поддали, и он мне рассказал, почему не женился. Друга своего любил, который на свадьбе свидетелем должен был быть. С четырнадцати лет. Как он мне сказал тогда: «До смерти люблю его». Я от его признания просто в ступор вошел сначала, а потом взбесился. Орал, матерился, даже по башке его пару раз двинул. Оплеухи такие неслабые. А у него истерика, слёзы. Я, говорит, думал, хоть ты меня поймёшь, поддержишь, пережить поможешь. Примешь таким, какой есть. У меня совсем тогда крышу снесло, вытолкал я его в подъезд, сказал, что пидор мне в родне не нужен, и мы с его батей мозги ему вместе вправлять будем. А утром брат его в ванной нашёл. Верёвку бельевую к батарее привязал, а сам на корточки.

До сих пор перед глазами стоит, в подъезде, зарёванный. Ольга тогда на похоронах на друга его смотрела так, что я думал – испепелит его. Знала, значит. Если бы я тогда поддержал его, помог, понял, он бы живой сейчас был. Никогда себе этого не прощу. Я тогда просто поверить не мог, что такое может быть. Что мужик мужика может так любить, до смерти. Потом как то про Македонского прочитал, как он трое суток от тела Гефистиона не отходил, как с ума сходил. Македонский с детства кумир мой, а вот что педиком был – я и не знал. А сегодня увидел, как ты на Данила смотришь, и понял всё. – Он посмотрел на меня так пристально, что я поёжился.

Слов не было после его рассказа. Так погано на душе, не описать.

– Ты мне только вот что скажи, ты же не педик, баб всю жизнь в сауне трахал наравне с нами, Машку вон какую себе отхватил, с чего вдруг? С чего тебя переклинило?

– Скрывался хорошо. Маскировка. – Сам не знаю, зачем я ему это сказал. Словно душу он мне своим рассказом вынул, и сил отпираться не осталось.

– Я не скажу никому, только ты сам не пались. Маскируйся лучше и дальше . –Он соскочил с полка и подошёл ко мне, посмотрел прямо в глаза. – Он знает?

– Знает.

– И?

Мне хотелось выплеснуть все завгару, не знаю почему: из-за того, что был пьян или из-за того, что устал все держать в себе, но я во время прикусил язык. Даньку я подставлять не имею права.

– Послал меня. Он не из этих. Как тот друг, у твоего племяша.

– У тебя это серьёзно? До смерти?

– Не пори ерунду. Ну понравился пацанчик, фигня. Пройдёт.

– Точно?

– Точно, точно. Не боись, вешаться не буду.

– Дим, про Арсеньку, никому, ладно?

Я, молча, сжал его плечо.

– Пошли, угорим сейчас. Да потеряли нас уже, наверное.

Народ без нас время не терял. Натку рвало в туалете, Ленок улеглась на диванчике и прикорнула. Антоныч с Лехой пытались играть в бильярд. Данька сидел с закрытыми глазами, совсем пацана разморило.

– Юрьич, вызовешь дежурку, развезёте девчат по домам?

– А ты?

– Я на тачке, и Даньку домой завезу, сдам родителям на руки эту пьянь.

Завгар засмеялся, и, наклонившись, шепнул мне в ухо:

– Смотри, довези до родаков-то, а то увезёшь куда-нибудь.

– Пошёл ты, – отпихнул я его, смеясь. На душе почему- то было легко.

* * *

Когда я пытался запихнуть полусонного практиканта в такси, он решил очухаться.

– Ты меня куда везёшь?

– Домой, родителям сдавать, куда же ещё?

– Не, не, не. Они меня убьют, за то, что я пьяный. Не хочу домой.

– А куда деваться, надо, деточка, надо.

– А поехали к тебе? – Он вдруг повис у меня на плече.

Я, блин, офигел от его пьяного предложения.

–У меня вообще-то жена дома.

– Ну, тогда в гостиницу.

– Совсем спятил? Ты что несёшь? Завтра же жалеть будешь.

Он помотал головой и выдохнул перегаром мне в ухо:

– Поехали, трахнемся. Я уже месяц почти не трахался.

Блядь, я чуть в осадок не выпал, но отказаться от такого предложения было выше моих сил.

– Хорошо, поехали. Сейчас квартиру сниму.

– Ты моим позвони, а? Скажи, что мы ещё гуляем у девчонок.

Вот сучонок, соображает, значит, не совсем до кондиции дошёл, знает, что творит.

– Шеф, ещё пять минут. – Я заглянул к таксисту и отошёл в сторонку позвонить.

Включил телефон, ожидая кучу пропущенных вызовов от Маши.

Но вызов был только один, и смс тоже: «Машину твою видела на стоянке у Хладика. Вахтёрша сказала, что всё начальство уехало, и ты в том числе. Думаю, ты в порядке и не скучаешь. Хорошо повеселиться. Я тоже дома сидеть не собираюсь, так что, если придёшь ночевать, а меня нет – извини, сам виноват».

«Конечно сам. Бедная моя Машка, мотаю ей нервы. Урод».