Ты теперь мой враг

Я не сопротивляюсь, он меня усаживает на сидение, чувствую только сейчас, как замёрзла, начинаю против воли дрожать, Глеб включает тёплый обогрев, и когда протягивает металлическую фляжку, тоже не возражаю. Пью большими глотками, и тут же чувствую, как внутри растекается обжигающая жидкость.

Куда меня отвезти? Куда хочешь.

На вечеринку, которую организовывают для реставраторов после выставки? Она как раз в самом разгаре? Отлично.

Соглашаюсь на всё скорее от отчаяния. И хоть Глеб действительно привозит меня в заведение, где всё вокруг располагает к веселью, мне становится не по себе ещё больше. Так тошно, так горько, я вообще жалею, что приезжаю сюда, да ещё и показываю Астахову свои эмоции.

Я, конечно, ничего не объясняю, он и не спрашивает. Вечно-понимающий-Глеб к моим услугам, он даже в какой-то момент тянется ко мне, но я кладу ему руку на грудь, немного отталкивая.

Как бы больно мне не было, я сначала разберусь с Демидом. А утешаться в объятиях другого — это не про меня.

Не знаю, что делать дальше, и с каждым бокалом чувство, разрывающее на части, усиливается. Кажется, я даже танцую, кричу подпевая, перехожу на рыдания и снова делаю несколько глотков из бокала, а потом чувствую на себе мужские руки. Чужие.

Глеб бережно прижимает меня к груди и гладит по волосам. А я прошу отвезти меня домой.

Навеселилась.

* * *

Голова тяжёлая, я не понимаю, что происходит.

Гул в ушах не даёт сосредоточиться, хватаюсь обеими руками за виски, и тут же острой болью в память впивается вчерашний вечер. Демид, фото, Демид. Фото. Демид.

Новая боль бьёт изнутри, на этот раз в области груди. В голове по-прежнему не укладывается, что мой муж может вот так с какой-то девицей, но я так хорошо запоминаю картинки, что даже смотреть снова не надо: вот он её обнимает, прижимает к себе. Его рука на её ноге, на следующем фото, уже под юбкой.

В голове ехидный голос Малены, что у неё не раз такое было.

«С виду благоверный говорит жене, что в командировку, а сам с ней в загородный дом…»

Но Демид ведь не такой!

Порция отчаяния несётся по венам с новой силой.

Всё равно хочу с ним сначала поговорить. В глаза посмотреть.

Я тогда ещё не знаю, что уже поздно.

Распахиваю глаза и удивлённо оглядываюсь. Испуганно прижимаю к себе край пледа, которым сейчас укрыта.

Только сейчас понимаю, что нахожусь не дома, не в своей постели.

На мне нет ничего, и этот факт окатывает ледяной водой. По позвоночнику проносится холод.

Рядом лежит мой телефон, а вот одежды нет.