Ты теперь моя

Когда мы оба оказываемся под одеялом, сердце отчего-то еще сильнее разгоняется. Я немного удивлен, потому что это не разгар возбуждения. Не до этого сейчас. Как ни странно. Это что-то другое. Мощное, мучительное и тягостное.

Слышу, что Юля все еще беспокойно дышит.

— Не бойся. Я бы не позволил ему тебе навредить. Никому не позволю.

— Я не боюсь. С тобой. Мне хорошо. С тобой хорошо, — едва слышно высекает она. — Мы будем спать?

— Можем поспать.

— Тебе никуда не надо? Ты же не оставишь меня? — и тут же, не давая ответить, горячим шепотом просит: — Не оставляй меня.

— Не оставлю.

— Когда тебе угрожала опасность, я едва не умерла от страха, — припоминает с тихим выдохом. — Сегодня тебе тоже было страшно?

Это не любопытство и не провокация. Это ее способ в свою очередь помочь мне поймать баланс. Она знает ответ.

И теперь его знаю я.

Глава 26

Если завтра Армагеддон вдруг, и двое лишь выживут,

Я знаю, как их зовут, я знаю их имена.

© Рита Дакота «Армагеддон»

Юля

Глухую тишину леса прорезает тоненькое пение снегирей. Ежась, я глубже вдыхаю морозный воздух и резко отбрасываю за спину косу. Выказывая клокочущее в груди нетерпение, пронзаю застывшего рядом Сауля горящим взглядом. Он, пожевывая сухую травинку, лишь сводит брови и жестом приказывает не отвлекаться. Следом дает отмашку легавым[10]: они тотчас бросаются в сторону реки.

Мы передвигаемся медленно. Осторожно ступая на заиндевевшую траву, слышу, как хрустят под ней сухие ветки. Еще несколько бесконечных минут, и, наконец, со стороны речки доносится приглушенное оголтелое кряканье уток. Собаки сбавляют ход и, вытягивая головы, крадутся к зарослям у реки. Мы тоже идем, пока Сауль не выставляет передо мной руку, подсказывая идеальное расстояние — пришло время остановиться.

Последующее ожидание самое мучительное. Я в принципе не люблю долго сохранять неподвижность и бездействие. А тут еще нужно выжидать и прислушиваться к каждому шороху.

У легавых терпения намного больше, чем у меня. Они замирают в скульптурной стойке и, не шевелясь, взирают на хозяина в ожидании команды.

Сжимая крепче ружье, я напрягаю корпус и, как меня учил Сауль, плотно прижимаю приклад к плечу. Оно отзывается болью, несмотря на резиновую накладку. Но я лишь протяжно вдыхаю и выдыхаю, неподвижно замирая.

— Вперед!

Сеттеры точной направленной атакой поднимают крякв в воздух. Прищуриваясь, я навожу прицел и плавно выжимаю курок. Гремит выстрел. После него будто звуковая волна идет, к которой я никак не могу подготовиться. Сауль стреляет сразу после меня. Трижды. Крики перепуганных пернатых усиливаются. В воздухе разлетаются разноцветные перья.

Постепенно звуки стихают, и мы бредем к речке следом за получившими новую команду легавыми. Они приносят три трофея. Не возникает никакого сомнения, что все три Сауля, конечно. Я уже знаю, что он не промахивается.

— Я устала! Эти бестолковые птицы слишком быстрые, — откровенно психую. — У меня никогда не получится! Почему я не могу просто продолжать стрелять по банкам? Это у меня хорошо получалось.

— По банкам любой дурак стрелять может, — прилетает спокойный ответ Саульского. — Охота развивает внимательность и тренирует терпение, которого тебе так недостает, Юля.

Глотая разбушевавшиеся эмоции, я с шумом перевожу дыхание и потираю вспотевшую ладонь о плотный камуфляжный костюм. Я действительно устала, замерзла и хочу спать! Кажется, скопившееся в теле нервное напряжение вот-вот приведет мое тело в тремор.

Сеттеры даже убитую дичь выкладывают с завидной терпеливостью, аккуратно и красиво.

Мы на охоте четвертый раз. Оголтелое кряканье уже снится мне ночами. Благо скоро сезон охоты закрывается. Хотя не факт, что у Саульского и здесь нет каких-то особых полномочий.

Смещаясь чуть дальше вдоль реки, мы возвращаемся на позиции.

— Расслабься. Вдохни глубже и медленно выдохни, — все это он проговаривает, не глядя на меня.

— Я домой хочу, — мямлю я, но наставлениям, как послушный пациент, внимаю.

Крайне медленно вдыхаю и так же неспешно выдыхаю.

— Поедем домой, как только тебе удастся подстрелить две утки, — ставит условие Сауль.

У меня невольно вырывается смешок.

— Две? Ты либо в меня слишком веришь, либо в себя! Я их быстрее голыми руками поймаю.

— Выдохни, Юля. Руками нам не надо. Мы не за мясом приехали. Возьми свои тело и разум под контроль.

Я совершаю колоссальное усилие, чтобы вновь планомерно перевести дыхание. Отвожу плечи назад до хруста в позвонках.

— Тихо. Не спеши. Слушай. Наблюдай.