Ты только мой

Она стояла так близко, что он заметил крошечную капельку пота, собравшуюся между ее грудей, и возненавидел себя за пульсацию вожделения, пронзившую его.

— Я вступаю в должность президента и генерального директора «Самбрано», и, если это повлияет на ваши или чьи-либо еще планы, — это Эсмеральда адресовала своим сводным брату и сестре, которые сидели разинув рот, — это ваша проблема, не моя. Итак, на каком пункте повестки дня мы остановились?

С этими словами она безмятежно села, а Родриго так и остался стоять.

Высокомерие Эсмеральды по идее должно было вывести его из себя. Но, черт возьми, вместо этого забыть все на свете его едва не заставила волна необузданной страсти. Даже руки чесались, так хотелось прикоснуться к ней, завладеть ее ртом, понять, по-прежнему ли он сладкий на вкус, каким Родриго его помнит. Он с трудом подавил это желание. В конце концов, ему хорошо удается подавлять эмоции. В последние дни своей жизни его мать сказала, что из-за работы Родриго потерял себя, и она не узнает человека, которым он стал. И это было бы больно, если бы не было правдой. Родриго давным-давно понял, что отрицать реальность тяжелее, чем принять и научиться жить с ней.

— Я не планирую проигрывать эту битву, Эсмеральда. Уверен, ты многое узнала об индустрии, разыскивая места съемок.

Ненависть в ее глазах заставила бы съежиться человека поменьше, но Родриго в такие моменты буквально расцветал.

— Может быть, ты и считаешь себя специалистом в киноиндустрии, но считать себя специалистом и быть им — не одно и то же. А я знаю об этой компании все. — Он заметил, как к ней подкралась неуверенность. Но он без устали убеждал себя, что ее эмоции — не его проблема. Он готовился к этому моменту всю свою профессиональную жизнь, и будь оно все проклято, если упустит его сейчас! И не важно, насколько сильно Эсмеральда Самбрано-Пенья действует ему на нервы.

Глава 3

«Держись, Эсмеральда. Ты сможешь справиться с этим!» Эта мантра крутилась у нее в голове с того момента, как она переступила порог студии. Она понимала: то, что произойдет в зале заседаний, будет пугающим. Она даже ожидала откровенной конфронтации. Не ожидала только того, насколько тревожно будет находиться в этой комнате, учитывая, что Родриго не на ее стороне.

В тех редких случаях на протяжении многих лет, когда Эсмеральда была вынуждена навещать отца, Родриго всегда старался быть где-то поблизости. Артуро, отец Родриго, был хорошим другом ее матери. Хотя нет, Артуро был больше чем другом. Он заступился за Ивелиссу, когда Кармелина навела на нее напраслину. А когда Кармелина попыталась вытеснить из игры Эсмеральду, Артуро стал и ее защитником. Когда Артуро не стало, Родриго принял эту роль на себя. В течение многих лет являлся для Эсмеральды единственным каналом связи с Патрисио Самбрано. Он вообще долгое время был ее опорой. Потом стал ее любовником. Даже больше чем любовником. А потом бросил ее из-за своей глупой преданности ее отцу.

Рассматривая Родриго, Эсмеральда дышала сквозь боль, перекрывавшую воздух в легких. Его предательство по-прежнему причиняло ей острую боль. А еще она презирала себя за то, что все до сих пор желала Родриго.

Тогда, десять лет назад, Патрисио выселил их с мамой из квартиры, в которой они жили с самого ее рождения. Родриго, вместо того чтобы поддержать, сказал тогда, что не может позволить себе отвлекаться, а она и их отношения — отвлекающий фактор. Подобные слова непростительны. И Эсмеральда никогда не простит этого мужчину.

Она собиралась недвусмысленно дать ему понять, что без колебаний заберет у него эту работу, поскольку так же научилась быть безжалостной, как вдруг кто-то с другого конца комнаты позвал ее по имени.

— Эсмеральда. Повернись и посмотри на меня.

Давно она не видела Кармелину Самбрано и ничего о ней не слышала, однако голос этой женщины не забудет никогда.

Ей потребовалось мгновение, чтобы удержать маску бесстрастного презрения, которую она нацепила. Она знала, что эта женщина порочна и без колебаний унизит ее.

Незаконнорожденный ребенок, которого Кармелина пыталась вычеркнуть из жизни Патрисио почти тридцать лет, теперь здесь и угрожает всему, что ей дорого. Ничего, пусть злится, сколько угодно, обзывается, устраивает сцену. Это не изменит завещания Патрисио.

— Ну, естественно, я повернулась и посмотрю на тебя, — протянула Эсмеральда, поворачиваясь лицом к вдове своего отца. — И хочу, чтобы ты внимательно посмотрела на меня, Кармелина. Ты так усердно притворялась, что меня не существует, возможно, даже начала в это верить. Теперь тебе будет несколько труднее игнорировать меня, не так ли?

Вдова отца резко вдохнула, а когда попыталась взять себя в руки, у нее аж прическа подпрыгнула.

— Тебе это с рук не сойдет, — шипела Кармелина сквозь стиснутые зубы.

— Посмотрим. — Эсмеральда понимала, что оказывает на пожилую женщину давление, видела по ее глазам, что та вот-вот взорвется, но ей пришлось столько вынести, а потому она не намерена отступать. — С этого момента все будет немного иначе.