Ты только моя

Халиль прерывисто дышал, а Елена пыталась что-то сказать, но речь покинула ее. Все, что она могла, – чувствовать. Хотеть.

Наконец он сократил расстояние, и их губы слились в первом, самом сладостном поцелуе.

Легкий вздох удовольствия сорвался с ее уст. Ее губы разомкнулись, и поцелуй Халиля стал глубже. Его язык изучал ее рот, и все в Елене возродилось к жизни.

Она и понятия не имела, что можно испытывать такие ощущения, так хотеть кого-то. Елена прижалась к Халилю, действуя по велению инстинкта, о существовании которого она раньше и не подозревала. Рука Халиля скользнула к ее груди, и ошеломленный вздох сорвался с ее губ, когда восхитительное новое ощущение пронзило насквозь.

Халиль убрал руку и слегка отпрянул от нее, так что Елена мгновенно испытала острое чувство потери. Он накрыл ее руки своими и положил ей на колени.

– Я не должен был, – начал он, качая головой. Даже в тусклом свете луны Елена смогла прочесть сожаление на его лице.

– Я тоже этого хотела, – выпалила она, но он снова покачал головой.

– Попробуйте снова уснуть, если сможете, – тихо сказал он, и Елена прикусила губу.

Почувствовав унижение она задалась удивленным вопросом, его ли только что целовала. Через мгновение уже было сложно сказать, а она так этого хотела!

Она и правда смогла оторваться от него?

– Спите, Елена, – мягко сказал он, снова уложив ее голову к себе на грудь и продолжив гладить ее волосы, совсем как прежде.

Елена послушно сомкнула веки, хотя сна не было ни в одном глазу.

Что же произошло?

И как она могла чувствовать себя настолько невыносимо, несказанно разочарованной?

Глава 7

Солнце окрасило песок в розовый цвет – над дюнами занялся рассвет. Буря закончилась, и ландшафт пустыни изменил форму, покрывшись новыми барханами. Оставив Елену спать в каменном укрытии, Халиль отправился проверить лошадей и поклажу.

И подумать, что он скажет ей после пробуждения.

Этот поцелуй был совершенно внезапным. И таким сладким. И он оставил Халиля в состоянии возбуждения на всю оставшуюся ночь.

С Еленой на коленях он не мог спать. Ее волосы на его щеке, ее мягкое тело. Он находился в состоянии невыносимой сладостной истомы. Сон – это последнее, о чем он мог думать.

Но сейчас, в беспощадном свете дня, реальность настойчиво напоминала о себе. Он не должен был давать волю своему желанию. У него есть цель, план, и королеве Талии в нем отведено место лишь временной пленницы.

Ну вот разве что он совсем забыл об этом, когда держал ее на коленях и приглашал навестить пустынные племена. Когда просил ее рассказать о своей жизни и делился своими секретами. Когда целовал ее. Он просто витал в облаках. Как можно быть таким дураком? Как можно было сбиться с прицела хотя бы на секунду?

Пора вернуться на круги своя. Забыть прекрасные чувства, которые он скрывает от Елены. Идиот! Это не приведет ни к чему хорошему, он знает это по опыту. Нельзя повторять одни и те же ошибки и позволять себе любить кого-то и доверять.

Халиль протяжно вздохнул и направился к лошадям. Те неплохо перенесли бурю и были рады видеть хозяина, который накормил и напоил их. Он хотел вернуться к Елене, но, обернувшись, увидел, что она уже стоит у валунов, бледная и утомленная. Но стройная, высокая… и такая красивая.

Внутри Халиля все сжалось. В паху заныло. Он вспомнил о ее кошмарах, о ее уязвимости, о ее сокровенных мыслях, которыми она с ним поделилась. В тот момент он едва сдержался, чтобы не рассказать о собственных ужасных воспоминаниях, о своих секретах.

Но сейчас Халиль отбросил эти воспоминания в сторону и улыбнулся ей:

– Доброе утро. Выспались?

– Немного. – Она подошла ближе, и Халиль увидел неуверенность в ее взгляде. Там читались вопросы, которые он вовсе не хотел от нее услышать. И уж тем более не хотел на них отвечать.

– Перекусим и отправимся в путь. Осталось совсем немного времени. Надеюсь, мои люди уже ждут. А племени объясним, что во всем виновата буря.

Елена кивнула. Ее скорбный вопрошающий взгляд скользил по его лицу, как прожектор, и Халиль постарался не смотреть ей в глаза. Чувство вины отступило, и ему отчаянно захотелось заключить ее в объятия, зарыться лицом в ее волосы, успокоить ее – и себя.

Какая ирония. Он последний человек, который может подарить покой и заботу. Он наполовину пожалел, что взял ее в эту поездку. Но лишь наполовину. Все же Халиль радовался, что она находится здесь, так близко к нему. Особенно после этой ночи откровений.

Они перекусили и оседлали коней. И вот уже они скачут по пустыне под голубыми небесами, в свете все более жаркого солнца.

Краем глаза Халиль наблюдал за Еленой и восхищался ее длинными волосами, развевающимися на ветру, ее гордой осанкой. Она никогда не склонится под ударами судьбы, подумал он с внезапным восторгом. Никогда не позволит себе сдаться.

Наконец через два часа они приблизились к маленькому бедуинскому поселению на краю оазиса. Никого из жителей не было видно, и Халиль с тяжелым сердцем подумал, как это выглядит со стороны: шейх приезжает с женщиной и без сопровождения.