Ты только попроси. Или дай мне уйти

Замечаю на верхнем этаже магазин Disney. Не задумываясь, бегу к лифту. Мне не очень хочется подниматься по лестнице. Одна девушка заходит в лифт вместе со мной. Смотрю на ее камуфляжные штаны. Классные! Нажимаю на третий этаж, а она на четвертый. Двери закрываются и вдруг, когда лифт начинает подниматься, гаснет свет, и мы останавливаемся. Мы с девушкой переглядываемся и хмурим брови. Я снова чувствую спазм. Он сильнее, чем два предыдущих и такой болезненный, что я роняю сумки и хватаюсь за поручни лифта.

Девушка, глядя на меня, спрашивает:

– Ты в порядке?

Я не могу ответить. Я дышу… дышу… как меня учили на курсах для будущих мам. Когда боль уходит, смотрю на девушку с темными короткими волосами, которая смотрит на меня через очки-авиаторы, и отвечаю:

– Да, спокойно. Я в порядке.

Но как только я это сказала, замечаю, что по моим ногам течет жидкость.

Боже мой, я что, помочилась?!

Пытаюсь сдержаться, но это нечто неконтролируемое. Из моего тела льется водопад Игуасу. Вокруг меня образуется лужа, и я, вся мокрая, бормочу по-испански:

– Черт… черт… Из меня вылилось целое море. Не могу в это поверить!

– Ты испанка? – спрашивает девушка.

Киваю, не в силах произнести ни слова.

У меня только что отошли воды!

Я начинаю нажимать на все кнопки. Лифт не двигается, и я впадаю в истерику. Девушка берет меня за руки и, одернув меня, говорит:

– Успокойся, ни о чем не волнуйся. Я быстро вытащу тебя отсюда.

Она нажимает на кнопку тревоги.

Меня начинает колотить, а она, схватив меня за плечи, говорит, чтобы отвлечь:

– Меня зовут Мэлани Паркер, но можешь называть меня Мэл.

– Почему ты говоришь по-испански?

– Я родилась в Астурии.

– В Астурии и с таким именем?

Девушка улыбается, снимает солнечные очки и, глядя на меня голубыми глазами, поясняет:

– Мой отец – американец, а мать из Астурии. Этим все сказано.

Я киваю. Но мне не до разговоров, и, глядя на нее, говорю, доставая из пиджака мобильный.

– Мне нужно позвонить мужу. Он здесь, в торговом центре. Уверена, что он сразу же нас отсюда вытащит.

Пока я набираю номер Эрика, вижу, что девушка продолжает нажимать на кнопку тревоги, а мои ноги все больше заливаются жидкостью.

Один гудок, и Эрик говорит:

– Привет, любимая.

Сдерживая желание закричать оттого, что меня переполняет страх, говорю, раздирая себе шею:

– Эрик, ты только не пугайся, но…

– Что значит, не пугайся? – выкрикивает он. – Где ты? Что случилось?

Я закрываю глаза. Представляю, какое у него сейчас лицо. Бедняжка… бедняжка…

Чувствую опять спазм и, опираясь на стену лифта, соскальзываю на пол.

Увидев мое состояние, девушка забирает у меня телефон и говорит:

– Это Мэл. Я с вашей женой в лифте торгового центра. Отключили свет, и у нее отошли воды. Немедленно вызывайте скорую помощь! – Похоже, Эрик что-то говорит, потому что она отвечает: – Успокойтесь… Я сказала, успокойтесь. Я рядом с ней, и все будет хорошо.

Когда она нажимает на сброс и возвращает мне телефон, то с улыбкой утверждает:

– Судя по голосу твоего мужа, не думаю, что мы долго будем их ждать.

Я в этом не сомневаюсь. Представляю, как он сломя голову бежит по торговому центру. Слава Богу, что он с Бьорном, хотя я сочувствую тому, кто осмелится ему противоречить в такой момент.

От нового спазма я вся сжимаюсь от боли. Ну почему это должно было произойти именно сейчас? Я умираю от страха и не могу дышать. Я задыхаюсь!

Мэл, не теряя самообладания, наблюдает за мной.

Меня поражает ее выдержка, когда я поднимаюсь по стене. Понятное дело, ведь это я испытываю чертову боль, а не она. Контролируя свой голос, она заставляет смотреть на нее и дышать. Когда ей это удается и боль утихает, она открывает свой мобильный и, переговорив с кем-то, произносит:

– Я вызвала поддержку. Если нас не вытащит твой муж, то это сделают мои товарищи.

Тут становится жарко, или я начинаю потеть?

У меня чешется шея. Я начинаю раздирать пятна!

– Как тебя зовут?

– Джудит… Джудит Флорес.

Девушка, настроившись на то, чтобы отвлечь меня, спрашивает:

– Из какой части Испании ты родом?

– Я родилась в Хересе, но моя мать – каталонка, а отец из Хереса, а я жила в Мадриде.

Я больше не могу говорить, потому что боль вернулась. Я задыхаюсь. Девушка берет меня за руки и говорит:

– Очень хорошо, Джудит… посмотри на меня еще раз. Мы сейчас будем дышать. Давай, дыши.

Находясь в компании незнакомки по имени Мэл, начинаю дышать, и когда боль уходит, глядя на нее, говорю:

– Спасибо.

Она улыбается. Проходят минуты, а лифт так и не двигается. Я чешусь. Звонит мой мобильный. Думаю, что это взволнованный Эрик. Мэл отвечает. Успокаивает его и, когда кладет трубку, хватает меня за руку и говорит:

– Ты раздираешь себе шею.

Мы слышим стуки, но лифт не двигается ни вниз, ни вверх. Увидев, что я кривлюсь, она обмахивает меня листом бумаги, который достала из своего рюкзака, и спрашивает:

– И кто у тебя будет, мальчик или девочка?

– Не знаю. Медуза не показывает себя.

Девушка смеется, услышав это прозвище, и поясняет:

– А когда я была беременной, я свою дочку называла Cookie[40]. – Мы вместе улыбаемся, и она добавляет: – Кто бы там ни был, он будет чудесным.

– Надеюсь.