Ты только попроси. Или дай мне уйти

– Бу-у-у-у-у-лочка, – обнимает меня сестра. – Ну какого же красивого мальчика ты родила.

– Он такой же, как Эрик, правда?

– Я как раз про это и говорю, – кивает сестра, рассмешив меня.

Лус, моя малышка Лус, залезает ко мне на кровать, обнимает меня, дает мне пакет и говорит:

– Тетя, я видела кузена, и он – красотулечка. Но у него не такие глаза, как у Флина.

Ее слова вызывают у меня улыбку, затем я открываю пакет и, увидев футбольную форму испанской сборной, смеюсь со словами:

– Ты хочешь, чтобы его выгнали из Германии?

Все смеются, а я, соскучившись по своему ребенку, спрашиваю:

– Где же он?

– Любимая, ему делают анализы. Его скоро принесут, – отвечает Эрик.

Когда отец с Лусией, Эриком и Лус уходят перекусить в кафетерий, рядом со мной усаживается сестра и с сердечной улыбкой говорит:

– Джудит, поздравляю тебя. Теперь ты – мама.

Я растрогана до глубины души, и Ракель меня обнимает.

– Это теперь, булочка, на всю жизнь. Эрик-младший удивительный, и я уверена, что он будет тебя только радовать. Плохо только то, что они вырастают и в один прекрасный день начинают встречаться с девочками, смотреть порножурналы и курить травку.

– Ракель…

Мы обе смеемся. Моя сестра иногда выдает такие вещи, что невозможно не смеяться.

– Ладно, расскажешь мне что-нибудь новенькое?

Она с нежностью придвигается ко мне и шепчет:

– Три недели назад мы с Хесусом подали заявление о расторжении брака по взаимному согласию.

– Серьезно?

Она кивает.

– У него новая пассия, и, судя по всему, у них там все серьезно. И, воспользовавшись его приподнятым расположением духа, я очертя голову назначила дату экспресс-развода, который нам скоро должны подписать.

– Ну и ну, вот это круто. Ты теперь снова станешь свободной женщиной для своей дикой интрижки, – посмеиваюсь я.

Но, увидев ее выражение лица, понимаю, что не все так гладко, и спрашиваю:

– Как дела с твоей дикой интрижкой?

– Ужасно.

– Ужасно?

Ракель кивает и говорит:

– Он хочет, чтобы мы поехали жить вместе с ним в Мексику.

– Да что ты говоришь?

– Что слышишь, булочка… Но я сказала ему «нет». Во– первых, я не хочу так отдаляться от папы и тебя. Во-вторых, потому что Хесус не согласен на то, что я увезу девочек так далеко, и в-третьих, если бы это случилось со мной, я бы тоже не хотела, чтобы Хесус увез бы так далеко от меня моих доченек. И прежде чем ты что-то скажешь, я добавлю, что хотя по отношению ко мне Хесус был настоящим кретином, но вот с дочками он всегда старался быть хорошим отцом, и я не собираюсь поступать с ним по-свински. Я знаю, что он их любит, в особенности Лус, и они его любят. Одно дело, что мы разводимся, а другое дело – увезти от него дочек.

Обдумываю то, что она говорит, и отлично ее понимаю. Она добавляет:

– Таким образом, чувак, как его называет Лус, почувствовал себя отверженным и вот уже десять дней не звонит мне.

– Так позвони ты.

– Я не сумасшедшая.

– Ты рассказала ему о своем разводе?

– Нет.

– Ты объяснила ему все так, как мне?

– Нет.

– Почему?

– Потому что Хуан Альберто не дал мне выбора. Когда я сказала, что не поеду в Мексику, этот упрямец разозлился и, не дав мне возможности что-либо объяснить, сказал такие слова: «Отлично, королева, счастливо оставаться».

– Так и сказал?

Ракель кивает. Глядя на ее лицо, спрашиваю:

– А ты ему что?

– Ну, милая моя, будучи скандалисткой, я ему так и сказала: «Отлично, король, пусть другая ест тебя с помидором». – И, понижая голос, добавляет: – Мне так хотелось наговорить ему плохих слов, ты же меня знаешь, какой я становлюсь змеей, но я подумала: Ракель, держи себя в руках!

Я лопаюсь от смеха и, обнимая ее, спрашиваю:

– Так что, твоя дикая интрижка современной женщины закончилась?

– Думаю, да, но, дорогая… я до сих пор о нем думаю.

– Но, послушай, Ракель. Если ты его любишь и он любит тебя, почему бы тебе не объяснить, в чем дело, и не предложить ему…

– Переехать жить в Испанию? – прерывает она меня. – Нет… нет, представь, что его компания разваливается, и он винит в этом меня. Нет, увольте!

Мы еще долго с ней разговариваем, но она не поддается на уговоры. Ракель стоит на своем, и ее невозможно переубедить. И потом еще говорят, что самая упрямая в нашей семье – это я. Нет уж, это моя сестра – упрямица!

Дверь открывается, и появляются Эрик, Бьорн и мой малышонок. Бьорн принес великолепный букет роз. Он здоровается с сестрой, а затем тихо мне говорит:

– Мои поздравления, мамочка.

– Спасибо, красавчик.

Мой любимый кладет нашего сына в кроватку, и я спрашиваю:

– Все в порядке?

Эрик кивает, и я интересуюсь:

– А мой отец?

– Он остался с детьми и с моей матерью в кафетерии, и они скоро поднимутся.

Я киваю и, очарованная своим малышом, поворачиваюсь к Бьорну и спрашиваю:

– Ну, как он тебе?

Понижая голос, мой дорогой друг смотрит на меня и отвечает:

– Джудит, он прекрасен. У тебя родился чудесный сын.

– Хочешь подержать его?

Бьорн тут же делает шаг назад и с испуганным видом говорит:

– Нет. Мне не нравятся такие маленькие. Предпочитаю таких, каким примерно столько же лет, как и Флину, так я хоть могу с ними пообщаться.

Мы все смеемся, а он, повернувшись к своему другу, добавляет: