Ты умеешь хранить секреты?

К моему стыду, слезы начинают жечь глаза. Из носа течет. А у меня даже салфетки нет! Фу! Какой позор! Придется шмыгать носом, как мама на пьесе о Рождестве Христовом.[44] Еще немного, и побегу к сцене с камерой, крича: «Привет, дорогая, помаши папочке!»

Нужно взять себя в руки, иначе все будет как в тот раз, когда я повела малышку Эми, свою крестницу, на диснеевский мультик «Тарзан». Когда зажегся свет, оказалось, что она мирно спит, а куча четырехлеток невозмутимо разглядывает меня, насквозь промокшую от слез. (Могу только сказать в оправдание, что это было ужас как романтично, а Тарзан — ужас как сексуален.)

Кто-то дергает меня за руку. Я поворачиваюсь. Джек протягивает мне платок. Наши пальцы на мгновение соприкасаются.

К концу спектакля я пребываю на седьмом небе. Лиззи выходит на поклоны, а мы с Джеком бешено аплодируем, улыбаясь друг другу.

— Не говори никому, что я плакала! — кричу я, перекрывая шум.

— Ни за что, клянусь, — кивает Джек.

Занавес падает в последний раз, зрители начинают вставать, тянутся за сумками и пиджаками. Мы вернулись в реальность. Возбуждение улеглось, а тревога снова не дает покоя. Нужно срочно связаться с Джемаймой!

Людской поток перекрывает двор и исчезает в освещенном помещении напротив.

— Лиззи сказала, что мы встретимся на вечеринке. Ты пока иди туда, — говорю я Джеку. — Мне нужно позвонить. Я быстро.

— Ничего не случилось? — спрашивает Джек. — Ты, похоже, нервничаешь.

— Нет-нет, все прекрасно! Просто переволновалась из-за Лиззи, — уверяю я и, подождав, пока он отойдет, набираю номер Джемаймы. Снова срабатывает автоответчик.

Набираю еще раз. То же самое.

Я сейчас заору от злости! Где Джемайма? Что еще успела натворить? И как удержать ее, если я не знаю, где она?

Я не двигаюсь с места, пытаясь справиться с нарастающей паникой. Сообразить, что предпринять.

Ладно. Наверное, лучше всего идти на вечеринку, вести себя как ни в чем не бывало, время от времени звонить Джемайме и, если ничего не получится, подождать, пока она не заявится домой. Больше я все равно ничего не смогу сделать. Все будет хорошо. Все будет хорошо.

На вечеринке шумно, весело и тесно. Пришли все танцоры, так и не снявшие костюмов, все зрители и еше множество народу, которому, похоже, просто не терпится развлечься. Официанты разносят напитки. Гам стоит оглушительный. Я беспомощно оглядываюсь, не замечая никого из знакомых. Беру бокал вина и ввинчиваюсь в толпу, ловя обрывки разговоров.

— …чудесные костюмы…

— …нашли время репетировать?

— …судья был совершенно непреклонен…

Неожиданно вижу Лиззи, раскрасневшуюся, сияющую, окруженную массой симпатичных мужчин, по виду адвокатов, один из них нахально пялится на ее ножки.

— Лиззи! — окликаю я. Она поворачивается, и я крепко ее обнимаю. — Лиззи, я и не думала, что ты умеешь так танцевать! Ты была просто изумительна!

— О нет, какое там, — вздыхает она, на миг превращаясь в обычную скучную Лиззи. — Я совершенно испортила…

— Стоп! Лиззи, это была настоящая фантастика! Ты бесподобно танцевала!

— Что ты, я выглядела ужасно…

— И не смей говорить так! — ору я. — Ты была фантастична! Супер! Повтори!

— Ну… ладно. — Ее губы раздвигаются в нерешительной улыбке. — О'кей. Я была… фантастична. Знаешь, Эмма, я еще никогда не была так счастлива! Мне никогда еще не было так хорошо! Представь, на будущий год мы отправимся в турне! — ликующе объявляет она.

— Как?! Но ты клялась, что больше не выйдешь на сцену, и велела мне связать тебя, если ты когда-нибудь упомянешь о чем-то подобном.

— О, это всего лишь страх перед публикой, — отмахивается она и тихо сообщает: — Кстати, я видела Джека. Интересно, что тут происходит?

Сердце гулко бухает о ребра. Сказать ей о Джемайме?

Нет. Она только зря всполошится. К тому же сейчас все равно ничего нельзя предпринять.

— Джек приехал, чтобы поговорить, — поясняю я и, поколебавшись, добавляю: — Раскрыть свой… секрет.

— Шутишь! — выдыхает Лиззи. — И что же?

— Я не могу сказать.

— Не можешь сказать? Мне? — неверяще переспрашивает Лиззи. — После всего, что было, ты отказываешься сказать мне?

— Лиззи, действительно не могу, — мучительно выдавливаю я. — Это… очень запутанно.

Боже, я уже и говорю совсем как Джек.

— Что ж, ладно, — ворчит Лиззи. — Думаю, проживу и без твоих секретов. И что… теперь вы снова вместе?

— Не знаю. — Я краснею. — Может быть.

— Лиззи! Это просто сказочно!

Рядом появляются две девушки в театральных костюмах. Я улыбаюсь и отхожу в сторону. Джека нигде не видно. Попробовать дозвониться до Джемаймы?

Нашариваю в сумочке телефон, но тут вдруг слышу, как кто-то меня окликает.

Оглядываюсь и едва не падаю от изумления. Коннор! В темном костюме, с бокалом вина. Волосы отливают золотом в свете прожекторов. Я мгновенно замечаю, что на нем новый галстук. Крупный желтый горох на голубом фоне. Мне такие не нравятся.

— Коннор! Что ты здесь делаешь?

— Лиззи послала мне приглашение, — объясняет он. — Я всегда хорошо относился к ней. Вот я и подумал, что стоит пойти. И я очень рад тебя видеть. Мне бы хотелось поговорить, если не возражаешь.