Ты умеешь хранить секреты?

Честно говоря, тайные связи штука достаточно сложная и без того, чтобы экс-бойфренд подвергал вас допросу третьей степени! Не стоило мне соглашаться разливать этот дурацкий «Пиммз»!

— О Боже, — шепчет Коннор. — Смотри!

Я поднимаю голову и… и начинаю задыхаться. К нам по траве идет Джек, одетый ковбоем — в кожаных штанах, клетчатой рубашке и настоящей ковбойской шляпе! И выглядит он при этом таким неотразимым… безумно сексуальным, что у меня ноги подкашиваются.

— Он сейчас будет здесь! — шипит Коннор. — Скорее! Убери лимонную кожуру! Здравствуйте, сэр! Не хотите стакан «Пиммз»?

— Большое спасибо, Коннор, — улыбается Джек. — Здравствуйте, Эмма. Хороший денек, верно?

— Здравствуйте, — отвечаю я, не узнавая своего голоса. Откуда взялись противные визгливые нотки? — Чудесный!

Дрожащими руками наливаю «Пиммз» и протягиваю ему стакан.

— Эмма! Ты забыла мяту! — сокрушается Коннор.

— Можно и без мяты, — заверяет Джек, не сводя с меня глаз.

— Если хотите, возьмите сами, — предлагаю я, бессовестно пялясь на него.

— О нет, по мне и так хорошо, — заверяет он, поднося к губам стакан.

Совершенно нереально. Как во сне. Мы не можем отвернуться. Наверняка окружающие уже заметили, что происходит! Наверняка Коннор все понял!

Я поспешно опускаю голову и притворяюсь, что перекладываю кубики льда из одного корытца в другое.

— Кстати, Эмма, — небрежно бросает Джек, — не хотелось бы говорить о работе, но приходится. О том письме, что я просил вас напечатать… досье Леопольда, помните?

— Д…да. — Я роняю кубик льда на прилавок.

— Может, мы смогли бы уточнить некоторые детали перед тем, как я уеду? Мне тут отвели комнаты наверху.

Мы снова смотрим друг на друга.

— Конечно. — говорю я, и сердце мое заколотилось. — О'кей.

— Скажем… в час дня?

— Значит, в час.

Он отходит со стаканом «Пиммз» без мяты, а я долго смотрю ему вслед, и ледяные кубики летят на траву.

Комнаты наверху. Это может означать только одно.

Мы с Джеком будем заниматься сексом.

И у меня неожиданно, совершенно непонятно почему начинают трястись руки. С чего это вдруг?

— Дурак! — восклицает Коннор, отбрасывая нож. — Слепой кретин!

Он поворачивается ко мне. Глаза горят синим пламенем.

— Эмма, я знаю твоего нового мужчину!

Я сжимаюсь от страха.

— Не знаешь. Коннор, ты просто не можешь его знать! Он вообще у нас не работает! Я все придумала. Этот парень живет в западном Лондоне, ты никогда его не видел… его зовут… э-э… Гэри, и он почтальон.

— Не лги! Я все-таки знаю, кто это! — Коннор складывает руки на груди и пронзает меня яростным взглядом. — Это Тристан из отдела дизайна, так ведь?

Как только нас сменяет очередная пара, я сбегаю от Коннора и сажусь под деревом со стаканом «Пиммз», каждые две минуты поглядывая на часы. Поверить невозможно, что я способна так нервничать! Может, Джек знает кучу всяких вывертов? Позиций и всего такого! Может, ожидает от меня какой-то особой опытности? Изощренности и тому подобного? Таких утонченных трюков, о которых я и не слыхивала?

Вообще-то… хочу сказать… я не так уж плоха в постели.

Ну, вы знаете. В широком смысле слова.

Но о каких стандартах идет речь? Сейчас мне кажется, что прежде я участвовала в жалких соревнованиях местного масштаба, а теперь внезапно стала участницей Олимпийских игр. Джек Харпер — мультимиллионер, должно быть, он встречался с моделями… гимнастками… женщинами с огромными, вызывающе торчащими грудями… извращенками, накачавшими мышцы в тех местах, о которых я понятия не имею!

Интересно, как я собираюсь с ними соперничать? Как?

Мне становится дурно. Мне никогда не тягаться с президентом «Ориджин софтвеа», верно ведь?

Можно только представить, какова она… Длинные ноги, белье за четыреста баксов, стройное загорелое тело… В руках, наверное, кнут… И ее подружка, роскошная бисексуальная модель, готова прибавить сцене немного пикантности…

О'кей, немедленно прекратить. Это становится нелепым. Все будет прекрасно. Все равно что сдавать экзамен по балетному мастерству: стоит начать, и забываешь о нервах. Мой балетмейстер всегда говаривал: «Пока ноги стоят в нужной позиции, а на лице улыбка, остальное пойдет как по маслу».

Думаю, его совет вполне применим и здесь.

Я смотрю на часы и изнемогаю от страха.

Час. Ровно.

Пора идти и заняться сексом.

Я встаю. Делаю украдкой несколько разминочных упражнений: на всякий случай.

Глубоко вздыхаю и с гулко бьющимся сердцем направляюсь к дому. Но едва я дохожу до края газона, как по ушам бьет пронзительный голос:

— Вот она! Эмма! Ку-ку!

Очень похоже на маму. Один в один! Странно.

Я останавливаюсь, оборачиваюсь, но никого не вижу. Должно быть, галлюцинация. Выходки подсознания. Навязчивые угрызения совести, пытающиеся остановить меня, или что-то в этом роде.

— Эмма! Да подожди же! Мы здесь!

Стоп. Это уже Керри.

Я озадаченно всматриваюсь в толпу, жмурясь от солнца. Да что такое? Нигде и никого…