Ты умница, детка!

Кирилл проснулся от звонка будильника и сразу же понял, что не в состоянии встать с постели. И дело было вовсе не в похмелье, как можно было ожидать. Дико болела голова, и всего его трясло. Озноб он чувствовал и ночью, но под действием алкоголя не понял, что это, разве что, усиленно кутался в одеяло. А сейчас вот температура, видимо, достигала пика — на смену ознобу заступала адская жара, как будто его сунули в растопленную печь.

— Игорь, принимай командование на себя, — прохрипел Кирилл в телефон. — Кажется, я на время выхожу из строя.

— О-о-о! Да ты вляпался, дружище, судя по твоему голосу. Ангина?

Кирилл даже позавидовал тому, как бодро звучит голос зама.

— Нет, кажется, горло в порядке. Грипп, наверное…

— Ну лечись давай, а я тут покомандую.

— Все срочные вопросы решаю на дому. Засылай ко мне гонца, если что.

Короткий разговор отнял последние силы, и какое-то время Кирилл смотрел в потолок, размышляя, как это его угораздило так вляпаться. Он же с детства не болел, да и в детстве не чаще раза в год, а то и реже.

— Ты почему еще не в школе?!

От интонации в прокуренном голосе по коже пошел мороз. Тонкое одеяло и до этого слабо спасало от озноба, а сейчас и вовсе кожа покрылась крупными мурашками, и зубы начали постукивать друг о друга.

— Мам, я заболел… — с трудом получилось выговорить — мешала зубная дробь.

— Чего еще выдумал?! Быстро вставай и марш в школу! — сдернула с него мать одеяло. — А не встанешь, получишь ремня!..

Тот день Кирилл запомнил на всю жизнь. Сначала ему было очень плохо, пока ходил по квартире и собирался в школу. На улице стоял трескучий мороз, и он замерз как цуцик, пока доплелся до школы, хоть и была та рядом с домой. А на втором уроке он потерял сознание и очнулся уже в больнице под капельницей. И провалялся он там две недели с двусторонним воспалением легких. Мать к нему пришла дважды, оба раза пьяная и с пустыми руками.

Кирилл закутался в одеяло чуть ли не с головой и отвернулся к окну. Деревья в саду уже все были покрыты цветом и благоухали. Ярко светило солнце, и день сегодня обещает быть даже не теплым, а жарким. А он тут мерзнет… один.

В какой-то момент он словно снова очутился в детстве, и мозг опалила тоскливая мысль: «Никто к нему не придет, ведь даже матери-алкоголички уже давным-давно нет в живых».

* * *

Влада проснулась с полным ощущением, что на нее кто-то смотрит. Этим кем-то оказался Павлик. Мальчик сидел на краешке ее кровати, не шевелясь, и улыбнулся, стоило Владе распахнуть глаза.

— А ты теперь будешь жить у нас? — спросил он.

— Нет, малыш, просто вчера было поздно ехать домой, — села Влада в кровати и потерла лицо, прогоняя остатки сна.

Павлик тоже еще был в пижаме. И как он догадался, что она тут? Вечера, когда заходила к нему перед сном, он крепко спал.

— Жалко, — расстроенно вытянулось детское личико. — Я бы хотел, чтобы ты жила с нами…

— А я бы хотела, чтобы ты умылся и переоделся к завтраку. Иначе… — хитро прищурилась Влада. — Иначе, я тебя защекочу! — сделала выпад и повалила Павлика на кровать. Но стоило ей только начать щекотать его, как он расплакался. — Я тебе сделала больно? — испугалась Влада, прижимая ребенка к себе.

Так она и не добилась ответа у Павлика, и успокоить его получилось не сразу. Через какое-то время Влада отправила мальчика к себе — умываться и переодеваться, договорившись с ним встретиться за завтраком. По ее мнению он уже был достаточно взрослым, чтобы справляться с утренними процедурами самостоятельно. Для этого ему няня уже не была нужна.

Влада ожидала встретиться за завтраком с Буровым. Интересно было, как он себя поведет, станет ли ему хоть чуточку стыдно за ночной дебош. Но за столом его не было, и она поинтересовалась у Ирины Леонидовны:

— А Кирилл Сергеевич уже уехал на работу?

— Так не видала я его с утра. Может, спит еще?.. Сорока на хвосте принесла, что вернулся он вчера поздно, — хитро добавила.

И кто же тут сорока? Уж не охранник ли, охочий до сплетен? Получается, что каждое утро домработница черпает у него свежую информацию про хозяина? Как-то это не очень порядочно, и не делает чести ни одному, ни другой.

И то, что Буров не присутствует за завтраком, Владе тоже показалось странным. В это время он как раз и отбывает на работу, насколько она успела изучить его привычки. Но возможно, Ирина Леонидовна права — и после вчерашних возлияний он решил поспать подольше.

— Папа у себя в комнате, — подал голос Павлик. — Спит и громко дышит.

— А обычно он дышит не так? — поинтересовалась Влада.

— Обычно нет… Обычно он делает вот так, — изобразил Павлик дыхание спящего человека — размеренное и медленное. — А сегодня вот так, — задышал он часто-часто.