Ты умрешь красивой

— Мы заслужили право посмотреть финал! — широко развел руки в стороны адвокат.

— В смысле?

Юбер возвел очи горе́, удивляясь непониманию Веры, и поднял в воздух ключи от «Мини Купера» Зои.

— Посмотрим одним глазком? — подмигнул он.

— Спрашиваете! — просияла та.

Они наперегонки бросились к лестничной клетке.

На ступеньках Вера, убежавшая вперед, столкнулась с Алексеем, размеренно шагающим в свою квартиру. Она было пробежала мимо, но обернулась и поднялась на две ступеньки.

— Это был ты!.. — процедила она, вытянув в его сторону палец.

— Что? — шарахнулся тот.

— Ты отвлекал меня, да? Пока серийный убийца что-то делал с камерами в квартире Эмиля!

— Что? — еще недоуменней воскликнул официант из «Ботеко» с дурацкой улыбочкой человека, разбуженного посреди ночи. — Нет! Какого еще… серийного убийцы?

Она махнула рукой и побежала дальше.

— Позже разберемся, но лучше пакуй чемодан, если это был ты, — бросила она на бегу.

Юбер, не такой шустрый, как Вера, настиг официанта из «Ботеко», когда она была уже внизу.

— Чего это она? — спросил его Алексей. Их голоса гулко отскакивали от стен и аккуратного кафеля полов парадной.

— Кто знает! Но я бы внял совету, если рыльце в пушку.

— Я ничего не делал!

— Дай бог, дай бог!

Юбер догнал Веру уже на улице. Он не стал снимать бронежилета, а второго у него не было, чтобы отдать даме, но та с русской беззаботностью махнула рукой, садясь в машину.

— Все наверняка уже закончилось. Да и преступник не вооружен.

— Но опасен, — поднял палец Юбер и принялся заводить мотор «Мини Купера». — Сейчас домчим.

Домчим, ага! Они потратили минут десять на дорогу, на которую ушло бы две-три!

Юбер совершенно не торопился. Он ехал по правилам, не выезжая на те улицы, в которых движение было только в одну сторону, не превышал скорости и, в конце концов, не стал парковаться в запрещенном месте. Они оказалась на значительном расстоянии от входа в парк: он оставил машину аж на улице Руаяль. Наискосок через площадь Согласия с Луксорским обелиском в центре, за каменной оградой и купами деревьев заманчиво выглядывала половинка колеса обозрения, освещенного яркими огнями. В субботу оно работало до часу ночи. В парке отдыхали люди, сияя, носились карусели, звучала музыка.

— Почему вы решили, что они здесь?

Юбер не ответил — они перебегали дорогу, чтобы оказаться на другой стороне Риволи. В перспективе улицы Вера видела синее сияние проблесковых маячков, слышались крики и воющие звуки сирен, из ворот парка высыпали люди.

Они вбежали внутрь, идя против толпы. Кто-то из полицейских попытался их задержать, но Юбера узнали и тотчас пропустили. Люди продолжали с криками покидать парк, несясь мимо каруселей и палаток, освещенных фонарями.

Им открылась широкая аллея, заполненная полицейскими и оперативниками ВRI — именно так именовались штурмовики, Юбер по дороге успел подсказать. На бегу они переговаривались, будто опаздывая на вечернее барбекю.

Оперативники в черных костюмах были вынуждены держать на прицеле парочку сумасшедших прямо посреди главной аллеи. Зоя стояла на борту фонтана, держа нож у живота. Мелек замер в десяти шагах, трогательно протягивая в ее сторону ладони.

— Я хочу, чтобы ты жила! — уговаривал он. — Ты должна жить. У тебя есть Лувр, твои экскурсии, семья, брат, который тебя любит. Ты еще сможешь быть счастлива.

— Не смогу! Не смогу! — По белому кружеву бежал кровавый ручеек. Зоя плакала навзрыд.

— Зоя, прошу тебя, прошу, не надо, не делай этого…

— Ты убил всех тех девушек, Франсуа… Ты убил их здесь, у этого фонтана. Почему же… Почему же тебе так трудно сделать это еще раз? Сделать это для меня! Ты же говоришь, что любишь… Почему ты глух! Ведь я прошу тебя, умоляю: просто проткни ножом, как других. Почему ты не можешь?

— Потому что ты живая! — разозлился Мелек, и его голос сорвался на крик. Вера ухмыльнулась: тут бы любой вышел из себя. — Те, другие… они были не живые, все вокруг — не живые! Я убивал их, потому что не видел в их глазах тепла, они были пусты, будто глазницы черепа. Они изначально были мертвецами. Что мне было делать в этом пластмассовом мире, в котором даже моя мать оказалась ненастоящей?! Только ты одна попалась живая…

Он сделал к ней еще шаг и поднял руки над головой, чтобы его не застрелили стоявшие позади оперативники BRI.

— Пожалуйста, брось нож.

Вера услышала, как Кристоф тихо дает команду стрелять. Если Мелек опять захватит ее в заложницы, снайпер не сможет его снять.

Эмиль топтался рядом с комиссаром. Вера заметила, что он был в разных кедах — на левой ноге белый, на правой — черный. Нет, красный! «Он же ранен, — вспомнила она, — его ударили мечом, кед пропитан кровью. Он переступал, оставляя на песке темный след, и вокруг их было множество. Он терял кровь, пока его сестра разыгрывала из себя истеричку!» Вера разозлилась.

В этом типе личности заложен один любопытный аспект — «истерики» не могут без истерики, это их кислород. Способ самовыражения. Но ведь надо знать меру: не вызывать же для сцен боевое спецподразделение уголовного отдела и окружного комиссара, даже если это твой родственник!