Ты услышишь мой голос-2 (СИ)

«На, держи! — Владимир протянул гитару сыну, — будешь плохо себя вести — отберу!»

Эта, практически самодельная, гитара прослужила ему верой и правдой несколько лет. Приходя из школы домой, Женька тут же брал инструмент и, усевшись на своей кровати, старательно разучивал аккорды. Если раньше мать с отцом каждый день со страхом отпускали его гулять — как бы опять чего не натворил, то теперь у них была одна забота — оторвать его от музыки хотя бы на пару часов в день, чтобы заставить сделать уроки.

Гитара стала ему родным существом. Все наклейки с неё он тщательно удалил, нарисовав на их месте подобие заплаток. Поступив самостоятельно в музыкальную школу, Женька окончил её легко, правда, уже по классу бас-гитары. Там же он научился играть на клавишах, но уже не официально, а «самоучкой», что позволил сделать его незаурядный талант. Музыку сам он не писал и не пытался, но исполнителем был поистине гениальным. Глядя на его успехи и на то, как он весь уходит в музыку, родители не могли нарадоваться… И только возникший с годами повышенный интерес к женскому полу, подкрепляемый его незаурядной внешностью и причастностью к творческой аудитории, вызывал у них совсем не беспочвенную тревогу…

* * *

Ночью Журавлёву приснилась гитара. Старая, когда-то найденная им буквально на помойке, гитара… Во сне он пытался брать на ней какие-то аккорды, но струны отвечали ему лишь странным скрежетом, как будто он водил по ним напильником, а не перебирал пальцами. Проснувшись, он всё ещё находился под впечатлением от сна, ему казалось, что этот скрежет так и стоит в его ушах…

Снова закрыв глаза, он вдруг вспомнил своё детство, и история с его первой гитарой нарисовалась в его мозгу разноцветными картинками. Он не мог понять, почему именно сейчас он вспомнил об этом своём самом первом инструменте… Удивительно, но та самая гитара до сих пор была цела! Ещё учась в последних классах средней школы, Женька купил себе новый инструмент, но старый не выкинул. Аккуратно завёрнутая в полиэтиленовый пакет, гитара лежала на антресолях в родительском доме. Вот уже несколько лет он о ней совершенно не вспоминал, но был уверен: она — там. Ему вдруг ужасно захотелось достать её, взять в руки и что-нибудь сыграть. Решив, что так и сделает в первый же визит к родителям, он откинул одеяло и сел на постели.

Родители… пока к ним лучше не соваться, иначе часовой монолог отца типа «я тебя породил, я тебя и убью», был бы ему обеспечен. Матери он позвонит… обязательно позвонит. А вот навестит чуть позже.

Вспомнив о родителях, Журавлёв помрачнел лицом…

Милена… Ещё будучи в пьяном угаре, он уже понял, что снова потерял её, и в этот раз, видимо, навсегда. Он так ни разу не позвонил ей с тех пор, как пришёл в себя… Она, наверное, ждала… Она, конечно, ждала. А что он мог ей сказать? Снова наобещать не пить и завязать с прошлым? Ну, пить он теперь точно бросит! После того, что он пережил, борясь с интоксикацией, он даже пива в рот не возьмёт!.. Ему вполне хватило этих трёх недель запоя и двух недель тяжёлого «отходняка»… Недаром говорят — сколько пьёшь, столько и болеешь… Нет, с алкоголем покончено раз и навсегда…

Но как быть с прошлым?

Пока он знает, что этот подонок Славик спокойно ходит по городу и запугивает Настю, он не сможет жить спокойно. А, самое главное, он не сможет поехать к Ленке… Он не сможет сказать ей «прости», пока не освободится от этого груза. Это — только его груз. И справиться с ним должен только он сам. Да, он — дурак… Он дурак и ещё раз дурак. Вместо того, чтобы давно решить эту проблему, он ударился в пьянку. Он потерял столько времени… подвёл ребят… изменил Ленке… Но он обязан сначала рассчитаться со Славиком. А потом возвращать Ленку. Он не может пойти к ней, пока… пока…

А если он не успеет? Если она уже уехала?..

— Наташка, — вечером, набрав номер, он прислушивался к тому, что происходило в доме Морозовых, надеясь услышать голос Милены, — ты можешь со мной поговорить, но так, чтобы никто не знал?

— Да, — она немного удивилась, — конечно, тем более, что я одна.

— Совсем? А где… — он хотел произнести имя Милены, но почему-то не стал, — Где Дима?

— Дима в нашей студии, Ане песни поёт, — рассмеялась Наташа, — А я на кухне.

— А Милена… Она где?

— Она у Анны Сергеевны, вместе с Валерой.

— Уффф… — не выдержав, он с облегчением выдохнул, — Я боялся, что она уехала.

— Я бы тебе сказала… Да, она собирается уезжать.

— Наташа… Задержи её у себя ещё хотя бы на недельку! Ну, придумай что-нибудь… А, Наташка?!