Ты услышишь мой голос-2 (СИ)

Конечно, сам. Он никому бы не доверил рисовать её портрет.

И зря она боится за него.

Всё будет хорошо.

Он никуда не пойдёт. Он ни с кем не будет выяснять отношения.

Она это знает. Она чувствует какую-то небывалую уверенность в нём. Уверенность и покой…

Она вдруг представила его… как он лежит сейчас в номере, подложив руки под голову… родной, любимый… он лежит и думает о ней. О ней — одной… и больше ни о ком.

И так будет всегда. Он будет думать только о ней. И любить — только её. Любить и заботиться…

Осознание этого пришло к ней откуда-то свыше… Она сама до конца не могла понять, откуда взялась эта уверенность, что всё будет именно — т а к…

Но она знает: в с ё б у д е т и м е н н о т а к.

Нет, звонить ему она сейчас не будет. Если он позвонит снова, она ответит… Но сама звонить пока не будет. И говорить ничего не будет. Ей нужно привыкнуть к этому новому чувству… А он… завтра он увидит всё сам.

Только бы дождаться этого завтра.

* * *

…Она нарочно встала в стороне. Она видела, как он напрасно блуждает взглядом по толпе встречающих… Его взгляд был настолько растерянным, что, не выдержав, Милена негромко произнесла:

— Женя!

Обернувшись, он на мгновение замер… Сумка выпала из руки… В голове почему-то зашумело…

Несколько шагов в её сторону…

Сомкнуть руки за её спиной… прижаться лицом а волосам, вдыхая их неповторимый запах… и стоять так целую вечность… стоять, сжимая в объятиях самое дорогое… нет, самое бесценное, что только могла подарить судьба…

— Я боялась опоздать…

— Это я боялся опоздать.

— Сегодня везде школьники… пробки…

— Как же я боялся опоздать…

Он чуть не забыл про брошенную на пол сумку. Разжать объятия было выше его сил… но, всё-таки ему пришлось это сделать.

— Может быть, успеем к Алёнке? — уже в такси спросила Милена, — В разных школах линейки в разное время.

— Я утром, перед вылетом с ней разговаривал. Всё нормально.

— Она не обижается, что ты не смог проводить её в школу?

— Нет, не обижается, — Женька внимательно посмотрел Милене в глаза, — я сказал, что завтра приду забирать её вместе с тобой… Ты не против?

— Конечно, нет, — она улыбнулась, — я даже не против забирать её каждый день.

— Я не сомневался, — он всё так же смотрел ей в глаза.

— Почему ты на меня так смотришь?.. И куда мы едем? Ты назвал какой-то странный адрес…

— Сейчас ты всё увидишь…

— И пойму? — пошутила она.

— И поймёшь… — Журавлёв, напротив, был абсолютно серьёзным и взволнованным.

…Детский дом-интернат, куда они вскоре подъехали, сегодня был праздничным — повсюду висели воздушные шары, а плакат «Здравствуй, школа!» над учебным корпусом был виден издалека.

Машенька, которую вывела к ним воспитательница, была уже не такая бледная, как несколько дней назад, и только худенькое телосложение и повязанная вместо белых бантов косынка напоминали о её болезни. Купленные Женькой по дороге пакеты со сладостями её, казалось, совершенно не интересовали: всё внимание было приковано к неожиданным гостям… Узнав Журавлёва, девочка перевела взгляд на Милену… Казалось, она не может оторвать от неё своих огромных карих глаз…

— Вы так похожи на мою маму…

— А я и есть твоя мама…

…Она знала, что т а к говорить нельзя! Она совершенно ничего не знала ни об этой девочке, ни о том, зачем Женька привёз её сюда… Он ничего не говорил ей дорогой, а она не спрашивала, где-то в глубине души чувствуя, что то, что он сейчас делает, очень важно для них обоих…

…Она знала, что не имеет права говорить эти слова вот так — сразу, без беседы с воспитателем, без предварительного знакомства с ребёнком, без совета с Журавлёвым… Она вообще впервые видела этого ребёнка, она не была готова к такому повороту событий, и — всё же…

…Эти слова вырвались сами собой. Как будто кто-то свыше сказал их её сердцем и губами…

— Я сейчас всё объясню… — Женька за локоть отвёл в сторону изумлённо-возмущённую воспитательницу.

Слушая его, она то и дело посматривала на девочку: обхватив тонкими ручками шею Милены, та буквально прилипла к ней всем своим худеньким тельцем. Ласково обнимая ребёнка, Милена даже не вытирала слёз, капающих на детскую косынку.

— Я знаю эту историю, — кивала воспитательница, — девочка круглая сирота…

— Почему круглая? — удивился Женька, — Отец жив, просто в тюрьме…

— Он умер, — шёпотом произнесла женщина, — Маша ничего не знает.

— Когда умер?

— Не так давно. От сердечной недостаточности. Так нам сообщили.

— Мы с женой хотим забрать её к себе. Что для этого нужно?

— Ваш брак зарегистрирован?

— Пока нет… — Женька смущённо пожал плечами.

— Начните с этого, — улыбнулась воспитательница.

— Мы начнём… Но это долго… Вы же видите… — он кивнул головой на Милену — улыбаясь, та держала девочку за руки и что-то говорила ей вполголоса.

— Как вариант, вы можете оформить гостевое пребывание ребёнка в вашей семье, — женщина тоже повернула голову, — хотя бы, для того, чтобы вы к ней привыкли, а она — к вам.

— По-моему, мы уже привыкли… — Журавлёв протянул руку идущей к нему Маше.

— С ума сойти… — воспитательница переводила взгляд с ребёнка на Милену, — Они, действительно, похожи!..

* * *