Ты услышишь мой голос (СИ)

— Я тоже со стороны не мог поверить. Но с Женькой они уже два месяца. Это точно. Мы уезжали на гастроли — я перед этим их видел, помнишь, рассказывал? Конец октября. Сейчас — почти конец декабря…

— А откуда ты знаешь, что она в положении?

— А Жека сам и сказал… В общем, я видел их недавно.

— Гле?

— Там, в ресторане, одиннадцатого числа.

— Это её день рождения…

— Я в курсе. Я не сказал тогда тебе. Короче… С Женькой я так и не созвонился, то я на гастролях, то он на работе. Я с Иркой в «Дворянское гнездо» нарочно тогда завалился, у нас как раз в тот день никаких выступлений не было. Ну, в общем… Жека с Петровичем на перерыв пошли, а Наташка одна пела… Я Ирку за столиком оставил и — к ним… По дороге официантку спросил, где Журавлёва найти, а она мне — типа, у певички лучше спроси, ей лучше знать. Я говорю, а что, у них всё серьёзно? Она — типа, если она у него в номере ночует, а он говорит, что она его невеста, то куда уж серьёзнее. Во-о-о-т… — Сашка выдержал небольшую паузу, — Ну, я и пошёл дальше. Нашёл их с Петровичем. То да сё… Женька — мол, мы сегодня бухие, мол, за Наташку пьём втихаря, а она за нас работает… Ну, поржали так. Я говорю — должно быть наоборот, пусть она пьёт, а они типа работают. Ещё посмеялись. А Женька и говорит — ей, мол, за двоих наливать надо теперь… Я спрашиваю — в смысле, за двоих? Он и говорит — в том самом смысле: и есть, и пить. Но, говорит, пить ей вредно, пусть лучше ест за двоих. А я, говорит, пить лучше буду за «нас — троих». Так и сказал. Я ещё переспросил — беременная, что ли? Говорит — да… А сам — довольный такой…

— А дальше? — Дима спросил еле слышно, неподвижно глядя в одну точку.

— А дальше… Дальше мы ушли, Ирке там скучно стало. Жека с Петровичем уже готовые были, чего с ним разговаривать? К Наташке я не стал подходить, и она нас не заметила. А ты ей так и не звонил?

— Звонил… У неё телефон всё время отключен.

— Скорее всего, симку поменяла.

— Теперь уже какая разница… Вот теперь уже — всё… Всё, Саня. Я одного только не могу понять… — на некоторое время Дима замолчал, — Я одного не могу понять, как же так? Как она могла? Ну, пусть бы хоть два… три месяца прошло… Но не сразу же… Как же так, Сашка?!

— Не знаю, Дима. Для меня это тоже шок… А то, что с Журавлёвым — это вообще двойной шок… Вот и бухаю. Что ты на меня так смотришь? Сам всё знаешь.

Вновь и вновь вспоминая этот разговор, Дима всё больше уходил в себя. Даже внезапная измена Кристины год назад не ударила его так сильно, как потеря Наташи… Не хотелось ни есть, ни спать, выступать тоже не было сил. Каждый день он переступал через себя — будь то работа в продюсерском центре, будь то выход на сцену.

Да, он сам ушёл. Но он уходил не навсегда. В глубине души он это знал… Они были вместе всего полгода, но никогда и никого он не любил так сильно, как эту белокурую девочку с печальным взглядом цвета крепкого чая.

Он ушёл сам…

Но даже после того, как Сашка увидел Наташу вместе с Женькой, он до конца не верил, что потеряет её… Даже когда он не застал её дома и нашёл мужскую футболку у неё под подушкой и убедился в её измене, он где-то, в самой глубине души оставлял крохотную надежду, сам не понимая на что, но — надежду… А теперь никакой надежды нет. Её больше нет в его жизни… И самой жизни больше нет… Есть просто тягучие, монотонные дни и ночи.

— Дима… Ну, что случилось? — ему показалось, что Кристина с особым участием задала вопрос, — Что с тобой? Ну, расскажи.

— Ничего… — отрицательно покачал головой, — Ни-че-го…

— Ты что, из-за неё? Да? — она пытливо заглянула ему в глаза, — Я слышала…

— Да… — не выдержав, он медленно кивнул, глядя себе под ноги.

— Дима… Я понимаю, что не мне тебя утешать… Но, всё-таки… Мы с тобой знакомы почти с детства. Всё будет хорошо… — на последних словах Кристина запнулась, — И… ты не один…

— Слушай… — слова давались ему с трудом, — У тебя есть какие-нибудь тексты новые? Если есть, дай мне… Я над музыкой поработаю.

— Есть, — Кристина сразу ухватилась за идею, — А, хочешь, напиши сначала музыку, а я текст подгоню?

— Хорошо… Тогда я пойду писать… Позвони моим… Скажи, что я тут заночую, хорошо? Ни с кем не хочу говорить.

* * *

Он писал всю ночь… Щемящая, пронзительная мелодия гроздьями нот ложилась на нотный стан, вбирая в себя всю боль, всю горечь и печаль его души — так, что под утро ему показалось, что стало немного легче…

— Дима… — дверь приоткрылась, и Кристина тихо вошла в студию.

— Послушай, что получилось… — не удивившись тому, что она оказалась здесь в этот час, он тронул клавиши. Опустив глаза, девушка молча слушала, и ревность закипала в сердце… настолько трогательно звучала эта музыка.

— Как называется эта мелодия? — Кристина присела рядом, — Это ведь не песня получилась.

— Да… ты права, это не песня… Это инструментальная музыка. «Реквием по любви»…

— Дима… Мне кажется, слово «реквием» не стоит тут употреблять. Ты же понимаешь, что всё ещё будет…

— Не знаю. Когда я писал, мне казалось, что это именно реквием.

— Неужели ты так её любишь?.. Это, действительно, шедевр.

— Люблю… Любил…