Ты уволена

Анастасия обнимает меня, а потом говорит, что останется ради меня. И это то чувство, которое позволяет жить и работать дальше. Благодаря детской искренней улыбке, я понимаю, что делаю всё правильно. Это то, в чем я нуждаюсь всегда. В признании.

На мой телефон приходит сообщение, когда я обращаю внимание на экран.

Игорь:

Хей, малышка, что случилось? Ты говорить можешь?

Он умеет читать мысли на расстоянии?

Я оставляю без ответа его сообщение, когда нажимаю на нужную кнопку, чтобы совершить вызов.

Как только слышу в трубке родной голос, я сажусь на кровать, потому что ноги отказываются держать меня. Я скучала по нему. Мы несколько недель не виделись, и это медленно ломало.

– С чего ты взял, что у меня что-то случилось?

На самом деле, как он может знать, что Круэлла сегодня пошла в разнос, начала орать на меня. Вообще ни с того, ни с сего. Это была не моя смена, но виновата осталась я. Потому что с нашего отряда уехал один мальчик. Но он уехал только из-за того, что у него соревнования.

– Башкина с рабочей почты отправила сообщение в бухгалтерию, с просьбой выписать тебе штраф за несоответствие занимаемой должности. И этот штраф больше, чем твоя ставка. Иными словами, она лишила тебя премии, которую все должны получить в этом месяце. Что произошло?

А я-то думаю, почему у меня зарплата всё меньше и меньше. Иной раз еле на жизнь хватает.

В принципе, это даже неудивительно, но я не понимала, зачем это всё? Она ведь прекрасно знает, что я хорошо справляюсь со своими обязанностями.

– У нас вчера из отряда уехал ребёнок.У него соревнование по хоккею в Екатеринбурге. И знаешь, я бы не смогла держать его против воли. Это то, что он любит и к чему стремится. Но эта Стервелла посчитала, будто это моя вина.

Я слышу, как Игорь тяжело вздыхает. Кажется, он что-то роняет, но после он берет себя в руки.

– То письмо я аннулировал, а с этой женщиной я поговорю, а то что-то она меня раздражает всё больше и больше. Не переживай, малыш, работу не потеряешь и от голода тоже не умрешь.

Но я знаю, что этот мужчина не даст меня в обиду.

Хочу уже ответить, что ему не стоило вмешиваться, что я всё равно справлюсь сама, но Старцев продолжает:

– Так, Юль, я должен был. И это не из-за того, что ты мне нравишься, а просто я за справедливость. Она не имела никакого права врать про тебя. Ладно, я завтра утром тебя заберу. Спокойной ночи, малыш. Если вдруг не сможешь заснуть, то звони, я всегда с тобой поговорю.

На этом мы прощаемся, после чего я направляюсь в обход по этажу. Всё, как всегда. Кто-то спит, кто-то хихикает, а кто-то просто занимается своими делами. И я не могу заставить их лечь спать, потому что ещё даже одиннадцати нет. Однако особо громких я прошу быть потише. И хорошо, что дети меня любят. Они не позволят мне расстраиваться, и сделают всё возможное, лишь бы я улыбалась. Дети – самые искренние и добрые существа на свете. И я благодарна Богу, что у меня сложилась жизнь именно так. Я работаю в лучшем месте, окружённая детьми.

Да, у меня нет здесь таких хороших друзей, но зато есть тот, в которого я влюблена. Тот, кто является для меня слишком запретным, но таким манящим. Человека всегда тянет к тому, что находится за пределами досягаемости.

Я не могу быть с Игорем, потому что каждый чертов раз, когда он оказывает мне здесь знаки внимания – я просто боюсь. Мне страшно из-за того, что кто-то может узнать о нашей связи. А если об этом узнает кто-то из работников центра, то вскоре это будет известно и Башкиной. И если она не уволит меня, то изрядно подпортит мне жизнь. Ну, например, сделает нахождение здесь невыносимым. Лишение премий – это ещё цветочки, по сравнению с тем, что может придумать её мозг. Это будет настолько изощренно, что можно будет удивляться, насколько всё-таки богато её воображение.

Как только я уже хочу зайти в свою комнатку, чтобы немного отдохнуть, как в коридор выскакивает перепуганный ребёнок, утверждая, что у Коли течёт кровь из носа и не останавливается. Паника пытается завладеть моим разумом, но я автоматически бегу в комнату для мальчиков, подходя к подростку, что сейчас держит платок у своего носа. Выбор небольшой. Помогаю ребёнку подняться, когда веду его на выход, по направлению к медицинскому корпусу.

– Ты как? – заботливо спрашиваю я, приобнимая Николая за плечи, помогая ему идти.

– Нормально, просто неудачно высморкался.

Тихий смешок покидает его губы, когда он тихо стонет, сильнее прижимая платок.

Ладно, мы потом вместе посмеёмся, но только лишь после того, как ему окажут помощь.

Открываю дверь и вижу недовольную медсестру, которая говорит, что нужно сначала звонить. Да пошла она в задницу. У меня нет времени на звонки.

Женщина быстро останавливает кровотечение у ребёнка, после чего благополучно отпускает нас обратно.

– А теперь объясни мне: как ты умудрился это сделать?

Теперь мы вдвоём хихикаем, осознав ситуацию. Это звучит так нелепо, что просто нельзя не засмеяться.