Ты в моей власти

Когда они уехали («Ночь вдвоем», – сказала Фрэнсис, садясь в машину), Розмари не стала убираться на кухне и поднялась в спальню. Полчаса спустя она заснула, даже не выключив телевизор.

Ее разбудили утренняя телевизионная программа и шаги Пат на лестнице. Часы показывали почти девять, Бена не было с ней рядом, и ей захотелось навсегда остаться здесь, под этим теплым пуховым одеялом, в безопасности спальни.

В воскресенье к чаю приехала мать. Джоанна и Элла играли в саду в крокет. За время отсутствия Бена в ее жизни появилось подобие упорядоченности. Исчез предлог уклоняться от встречи с Майклом и заниматься делами. Ее импресарио договорился о серии радиопередач и теперь вел переговоры о работе на телевидении в октябре – телевикторина. У нее эта идея не вызывала ничего, кроме отвращения, но ее беспокоило отсутствие регулярных денежных поступлений. Летом она заработала слишком мало, поэтому, несмотря на внутренний протест, новости ее обрадовали.

– Времена сейчас тяжелые, – всегда говорил Майкл.

– Соглашайся на телевикторину, – сказала ему Розмари. – Как бы там ни было, я не могу бросить работу при таком положении вещей. Элла скоро вернется домой, и даже у Джонатана дела не очень-то хороши. Я во всем полагаюсь на тебя, ладно? – И она отвернулась. Пустота в душе стала чуть менее ощутимой, отчасти заполненная беспокойством о пошатнувшейся карьере и неминуемых денежных проблемах.

Розмари сидела в оранжерее вместе с матерью. Они смотрели на девушек, которые весело смеялись и азартно размахивали молотками.

– Кажется, эта Джоанна довольно милая, – заметила мать.

– Да, очень, – твердо ответила Розмари. Тут она услышала, что открывается входная дверь, и оглянулась. Бетти мелкими глотками пила чай и ела лимонный бисквит.

Из холла раздался голос Бена:

– Рози?

– Кто это там? – спросила Бетти.

– Наверное, я не закрыла дверь. Похоже, что это Бен. Подожди минутку, ма.

Он стоял в неловкой позе, держа в руке ключ. У ног лежала небольшая сумка, а дверь на улицу была все еще открыта.

– Привет, Рози.

Она молча смотрела на него. Сердце билось в груди, как мотылек о стекло, в горле стоял комок. Она не знала, что ему сказать, – то, что сейчас происходило, не укладывалось в подготовленный ею сценарий. Потом она заговорила преувеличенно спокойным тоном:

– Было бы лучше, если бы ты позвонил.

– Не мучай меня, Рози, – ответил он стонущим голосом. – Я знаю, что поступаю не по правилам, но мне необходимо было с тобой увидеться. – Он последовал за ней на кухню.

– Мы пьем чай, – сказала Розмари. – Хочешь чаю?

Он протянул к ней руку.

– Не надо, – быстро проговорила она. – Не сейчас. Сейчас я не могу с тобой разговаривать. У меня гости. Ты можешь либо присоединиться к нам, либо приехать позже. Но мне нужны объяснения.

Некоторое время он молча смотрел ей в лицо, потом сказал:

– Я остаюсь. Принеси мне чашку. А кто у тебя?

– Моя мать.

Она повернулась к буфету, достала чашку – не его чашку, напоминая себе, что с ним надо обращаться как с гостем.

– А-а, это ничего.

– А еще Элла с Джоанной. Это ее подруга.

– Черт…

Розмари быстро взглянула на него.

– Думаю, ты как-нибудь это переживешь. Будешь есть лимонный бисквит?

– Угу.

– В жизни не видала более жуткого чаепития, – рассказывала она Фрэнсис на следующей неделе.

Бетти была от Бена в восторге. Она подставила ему щеку для поцелуя, хлопала ресницами и с удовольствием согласилась выпить шерри. Элла держалась холодно, и по всему было видно, что ее подмывает наговорить ему грубостей. Джоанна становилась все более и более молчаливой, сидела, опустив голову, и каждый раз, когда Бен к ней обращался, отводила взгляд. Поняв, что его обычная манера обращения с женщинами ни на кого из них не действует, он сосредоточил усилия на Бетти. Розмари через силу пыталась оживить то и дело спотыкавшийся разговор и к пяти часам почувствовала, что пора открыть бутылку вина и достать из буфета шерри.

– Я сейчас отвезу бабушку домой, – шепнула ей на ухо Элла, которая помогала готовить напитки.

Розмари мучило желание закурить, и один раз она, спрятавшись за дверью на кухне, так быстро сделала несколько затяжек «Силк Кат», что у нее закружилась голова.

– Но тогда не наливай ей больше одного бокала, – прошептала она в ответ, – а то захочет остаться. – Ладно. Вот блядство! Чаепитие – почище, чем у Кэррола, – шипела Элла, ставя бокалы на поднос. В последнее время Элла никак не могла обходиться без крепких словечек.

Когда Элла с Бетти уехали, Джоанна сразу же исчезла наверху, а Розмари с Беном остались в оранжерее. Розмари закурила сигарету и задумчиво смотрела в окно на удлинявшиеся вечерние тени. Становилось прохладно, и поднявшийся ветер гнул ветки деревьев, к западу, в сторону заходящего солнца.

Бен хмуро потягивал вино.

– Можно мне сесть рядом с тобой? – вдруг спросил он.

Она пожала плечами и повернула к нему голову. Докурив сигарету до конца, немедленно закурила следующую.

– Что произошло? – спросила она, мысленно спрашивая себя, сколько еще он собирается вот так сидеть и молчать.

Теперь Бен плечами пожал.