Ты в моем фокусе

– Дочка? – слышится обеспокоенный голос мамы. – На тебе лица нет. Что случилось?

– Мама… – только и могу выдохнуть, когда она подхватывает меня под руки.

Нам потребовалось два часа и много литров чая с успокоительным сбором, чтобы привести меня в чувства и составить четкий план. Я была безмерно благодарная маме за поддержку и за то, как трезво она оценивала ситуацию.

– Нужны доказательства, – она оставляет пустую тарелку в сторону. – Когда обычно начинаются банкеты в таких заведениях?

– Не знаю. – Пожимаю плечами, – шесть – семь вечера.

– Значит, подъедем к шести. – Деловито продолжает мама. – Ты же знаешь территорию? Пройдешь так, чтоб тебя не заметили.

– Это было бы легко, если бы было лето и празднование было на улице. В зале я все равно попадусь на глаза. А через служебный ход меня никто не пропустит. Или доложат сразу Дэну.

-Значит, звони этому Юре, пусть поможет.

– С чего бы ему это делать?

– С того, что он, по всей видимости, к тебе неровно дышит. И если он не соврал по поводу Дениса, чтобы напакостить ему, то с удовольствием покажет подтверждение своим словам.

Что мне остается делать? Я набираю Юру и прошу об одолжении. К несчастью или, наоборот, счастью, он соглашается без промедления. И в шесть часов я уже нахожусь в тени огромной декорации, где обычно оставляют аппаратуру наши музыканты. Безразлично наблюдаю за тем, как отдельный зал медленно заполняется людьми. Но когда маячит силуэт Дэна, внутри все екает. Вот он, такой родной и до боли знакомый. И выглядит он сегодня чудесно. Я сотню раз говорила, что ему очень идут рубашки да и костюмы в целом. Но сердце пропускает удар не только из-за него. Я слышу сначала счастливые визги, а потом вижу, как на нем виснет блондинка. И он не отталкивает ее. Перехватывает на одну сторону и тянется к огромному букету, который вручает ей в руки. Девушка и ее подружки ахают. Ахаю и я, но вовремя зажимаю ладонь рукой. Мне больше ничего не нужно видеть. Тенью несусь по закоулкам кафешки, стараясь не попасть никому на глаза и вот, оказываюсь на улице. Но и там не даю себе передышки до тех пор, пока не ныряю в салон машины, где меня терпеливо ожидала мама. Ей достаточно всего одного взгляда на мое потрясенное лицо, чтобы с визгом шин сорваться с места. Всю дорогу мы проехали молча. И только у ворот дома, она заглушив мотор, повернулась ко мне: