Ты в порядке: Книга о том, как нельзя с собой и не надо с другими

«Пролистав» события новогодних праздников, Светлана вспомнила один эпизод. «Умная женщина знает, что мужчина гуляет телом, а не душой», — дожевывая куриную ногу произнес ее муж за праздничным столом. Мужчины взорвались смехом, девочки захихикали. Света тоже криво улыбнулась. Но к еде больше не притронулась…

«Ну пошутил и пошутил! Я так сказал, просто чтобы разговор поддержать! Где-то прочитал эту фразу. Не бери в голову, родная», — успокоил муж, когда на следующий день Света решила обсудить с ним смысл сказанного.

В голову не взяла, а чувствам приказать не смогла… Неосторожная фраза мужа легла на давнее травматичное переживание: девять лет назад, будучи в первых длительных отношениях, Света пережила измену любимого и тяжелый разрыв. Встретив будущего мужа, долго училась доверять ему. Тревога раскрутила в женщине подозрительность: «Я делаю ужасные вещи! Просматриваю телефон мужа, пристаю со всякими глупыми расспросами. Он уже злится на меня, а я ничего не могу с собой поделать. Мне тревожно, что он разлюбит меня, уйдет к другой».

У тревоги есть способность: закидывать гарпун в прошлое и вытаскивать оттуда болезненные переживания, которые проецируются на реальную ситуацию, но не имеют к ней прямого отношения.

У Евгении — страх за будущее ребенка.

У Максима — страх быть отвергнутым.

У Светланы — страх потерять отношения.

Прежде чем я нарисую здесь фигурную скобку со стрелочкой, спрошу: вы заметили, что общего у этих страхов?

Страх будущего.

Ваше восприятие реальности просачивается сквозь пальцы и не задерживается в ладонях, потому что вы пытаетесь всмотреться в ЕЩЕ не случившиеся события УЖЕ испуганным взглядом.

Застигнув вас врасплох, тревога бесцеремонно отнимает территорию у спокойствия.

Когда вы получаете реальный сигнал — это может быть фраза, событие, неожиданная неприятная перспектива, чье-то мнение или негативный опыт, чья-то болезнь, смерть, — вы тревожитесь. И это нормально (помните, в главе 1 я рассказывала о чувственном отклике на раздражитель).

У тревоги ситуативной есть базовая задача: подать сигнал, предостеречь, встряхнуть, направить ваше внимание в ту сторону, где необходимо насторожиться или уже среагировать.

Тревога с физиологической точки зрения:

«Между тем это очень простое психосоматическое событие. Тревожность — это переживание трудности дыхания во время заблокированного возбуждения. Это переживание попытки набрать больше воздуха в легкие, скованные мышечным сжатием грудной клетки»[10].

У пролонгированной тревоги нет задачи. Но есть власть над вашим воображением. В этой тревоге вы застреваете, подобно стрелке на часах с подсевшей батарейкой, которая вздрагивает между настоящим и нафантазированным пугающим будущим, и не продвигаетесь вперед.

«Тревога — это напряжение между сейчас и потом»[11].

***

Первая учительница в жизни первоклашки и его мамы — значимый человек. И подозрения о неполноценности ребенка из уст педагога звучат для матери особенно тревожно. Тревога рисовала в воображении Евгении неприятные сцены: вот сын не может построить отношения с девушкой и создать семью, вот ему не удается постоять за себя в армии, а вот он сидит дома замкнутым интровертом.

Я предложила Жене прекратить бесполезные поиски «плохой матери» в себе, «зерен правды» в словах учительницы и неудач в еще не наступившем будущем сына, а вместо этого принять устойчивую позу в своем здесь и сейчас и обратить внимание на главного героя событий. Я предложила задать сыну несколько вопросов: почему отмалчивается, что чувствует, что думает про свою первую учительницу.

Разговор был недолгим.

— Мамочка, я не хочу особо с ней разговаривать — она мне не нравится. Наталья Ивановна в садике мне нравилась больше, и мне хотелось с ней общаться, потому что она добрая и веселая. А эта строгая и скучная. Можно я не буду с ней разговаривать? — ответил сын.

— Имеешь право, — развела руками мама и выдохнула.

Тревога ретируется, когда вы обнаруживаете опору здесь, сегодня, в этой минуте.