Ты вернешься(СИ)

Следующим вечером они прибыли в Гавани. Кирдэн встретил их радушно, но сразу заметил перемену, произошедшую с Ондхон.

Устроив гостей и закончив дела, Кирдэн позвал Ойорандель побродить по берегу. Они не виделись давно, и им хотелось поговорить наедине. Отойдя далеко, они влезли на отвесную скалу и сели, глядя в бесконечную серую даль Белегаэра.

- Тургон опять отправил посланцев на запад, - рассказывал Кирдэн, - мы помогли им построить три надежных корабля, и они отплыли.

- Турукано все еще надеется на прощение и помощь Валар, только зря все это. Прощение еще нужно заслужить, а пока боль и гнев народа Телери не иссякнут, надеяться на ответ бессмысленно.

- Но как снискать прошение Телери, если два народа разделены морем и чарами и никому из них не дано пробиться друг к другу? Замкнутый круг!

- Кому-то все же будет дано, об этом говорят пророчества. А еще я вижу, что тебе, друг мой, будет дано поспособствовать исполнению предначертанного. И Турукано тоже не останется в стороне.

- А ты, Ондхон?

- Меня к тому времени уже не будет в Среднеземье.

- Почему? Ты погибнешь? Тоже предчувствуешь смерть? Но ты говорила, что нет в Смертных Землях силы, способной убить тебя!

- Нет. Не знаю... Наверное, это не смерть, а что-то другое. Знаю только, что скоро мне придется уйти, больше ничего пока не могу сказать... А Турукано все-таки надеется спасти свой любимый город, верит в защиту Ульмо. Но ни Ульмо, ни остальные Валар не в силах избавить от Жребия ни одного из Нолдо-изгнанников. Все они вернутся в Аман только через Мандос, может, лишь кто-то из их детей спасется. Финдекано пытается защитить сына от Жребия, расставшись с ним навсегда, а бедный мальчик не понимает этого.

Кирдэн и Ондхон еще долго говорили, сидя на скале. Поднялся ветер, и море разыгралось не на шутку, а они все не уходили, беседуя о судьбах разных народов, населяющих Белерианд и о том, что их ждет. Стали вспоминать погибших, и Кирдэн заговорил о Финарато. Короля Фелагунда он любил больше всех принцев-нолдо и теперь с грустной теплотой вспоминал о своем благородном друге, как тот впервые появился в гаванях, сколько потом помогал Кирдэну строить и укреплять города и сторожевые башни, как всегда сразу откликался на любую просьбу, искренне и безвозмездно помогая в нужде. А Жребий настиг Финарато даже раньше других Нолдо, и помощь Ульмо не спасла его... Ондхон молча сидела, обняв колени, ветер играл ее волосами. Говорить о Финарато даже с Кирдэном было выше ее сил.

- Рани, что с тобой случилось? - вдруг спросил тот, - тебя будто подкосило что-то. Я не узнаю свою неунывающую подругу! Где твоя уверенность в себе и веселый задор?

- Я устала, Кирдэн. Нет больше сил для этой бесполезной борьбы.

- Рани, подруга моя добрая, я же вижу, что не только усталость мучает тебя. Какое-то тайное горе не дает тебе дышать, ты будто срезанный цветок: внешне еще сильна и прекрасна, но внутри уже нет жизни. Мы с тобой с предначальных времен были добрыми друзьями, доверься мне, расскажи, что произошло.

Кирдэн обнял ее за плечи, мягко привлек к себе. Ондхон молчала, ее душили слезы. Все ее тело мелко дрожало.

- Ты с самого пробуждения была скрытной, никогда не делилась ничем даже с самыми близкими друзьями. Рани! Я же вижу, что ты готова заплакать.

- Еще не готова! - улыбнулась Ондхон, - прости, друг мой, не могу я ничего рассказать. Не умею я открывать душу, даже тебе не смогу, прости. Наверное, только Владыка Ульмо видит меня насквозь и может вызвать на откровенность. Ты прав, живет во мне тайная печаль, и эта рана неизлечима. Но есть и Эстель! Эта надежда такая робкая и призрачная, что я боюсь спугнуть ее одним случайным словом, даже неосторожной мыслью, но она согревает меня, и я живу. Эта надежда не только для меня, она для всех народов Эльдар. Если она сбудется, одно из искажений Арды будет исправлено. Не расспрашивай меня пока, друг мой, скоро и так все будет ясно. А пока будем верить и ждать.

Ондхон сидела, прижавшись плечом к Кирдэну, его дружба и участие согрели ее, стало немного легче. Хорошо, что ей довелось попасть сюда! Вдруг она почувствовала, что в груди рождается песня. Сильный голос Ондхон разнесся над бурным морем. Кирдэн был потрясен, он никогда не слышал ничего подобного. Ондхон вообще пела нечасто, но это было что-то особенное. Песня повествовала о душе изгнанника, вернувшейся в Благословенный край: блаженство и забвение стремятся овладеть ею, закружить, увести в мир радости, покоя и беззаботности, но израненная больная помять не отпускает, швыряет истерзанную душу в бездну мрака и боли, и душа бьется на грани, не в силах переносить мучения, но и расстаться с прошлым не может и не желает...

Ойорандель встала и протянула руки своему другу.

- Пора мне. Не знаю, когда нам с тобой еще доведется увидеться. Впереди только мрак и тяжкий труд. Будем надеяться, что хотя бы другим мы сможем открыть путь к свету. Прощай, мой самый давний и самый близкий друг! Вспоминай обо мне хоть иногда. Я о тебе всегда буду помнить.