Ты водишь!

Поворачиваюсь, чтобы поцеловать Рóмана, но отстраняюсь после того, как устроил для нее свое маленькое шоу.

— Я всегда буду готов погрузиться в ее хорошенькую маленькую киску.

Отпуская мое горло, Рóман опускает меня на все четвереньки. Вот же мерзавец. Всегда такой грубый. Швыряет людей, как ему нравится

Раздвигая мои ноги еще шире, он обнажает перед собой еще большую часть меня. Его палец размазывает смазку, прежде чем он начинает дразнить мою сморщенную дырочку.

Он медленно вводит в меня палец, ускоряя темп, когда начинает слышать мое прерывистое дыхание.

Прежде чем я успеваю по-настоящему привыкнуть к его единственному пальцу, в меня вводят другой.

— Черт, я не могу, — мои слова вырываются с придыханием.

Его слова звучат еще резче:

— Ты можешь и ты это сделаешь. Ты делал это раньше. Ты же не хочешь разочаровывать нашу девочку, не так ли? — расслабляюсь ради него, и его пальцы набирают темп, ударяя по моему чувствительному месту.

Пальцы Романа быстро исчезают, и он заменяет их кончиком своего члена. Медленно погружаясь в меня. В какой момент он освободил свой член, я понятия не имею.

Поднимая глаза, я замечаю, как Мэдди раздевается, готовясь принять меня.

— Маленький мышонок, лезь под Эйса, чтобы он мог погрузиться в тебя, прежде чем я начну засовывать свой член в его узкую маленькую дырочку.

Она двигается со скоростью молнии, залезая под меня.

Все еще держась на ногах, она помогает мне рукой ввести мой член в свою киску.

Когда я полностью погружаюсь в нее, клянусь, в глазах у меня почти темнеет от всех этих ощущений.

Ее стон привлекает мои глаза к ней. Наклоняюсь, чтобы накрыть ее рот своим и атакую в голодном поцелуе.

Но как только все начинает накаляться, Рóман толкается в меня, заставляя входить в Мэдди.

Она задыхается, пока я пытаюсь отдышаться.

Рóман не сдается, хотя и грубо хватает меня за бедра, сохраняя ритмичный темп.

Каждый раз, когда он входит в меня, это заставляет входить в нее.

Проходит совсем немного времени, прежде чем я оказываюсь на грани. Видно, что Мэдди чувствует то же самое.

Рóман говорит Мэдди:

— Будь хорошей девочкой и подои его член для меня.

Наклонившись, я начинаю водить пальцами по ее клитору, желая, чтобы она почувствовала разрядку на моем члене.

Его толчки становятся сильнее с каждой секундой,

Из-за чего я кончаю, Мэдди быстро следует за мной.

Рóман не сильно отстает, сохраняя свой ровный темп.

— Черт возьми, ты меня сжимаешь.

И с этим он находит свое освобождение во мне. Выстреливая спермой глубоко в мою задницу.

Выходя из меня, он дает мне возможность выйти из Мэдди. Плюхаюсь рядом с ней совершенно обессиленный.

Ее слова заставили меня устало хихикнуть.

— Нам следует делать это чаще, было горячо.

Роман начинает говорить, когда возвращается в комнату с двумя мокрыми полотенцами, бросая одно мне, а другое используя для того, чтобы вытереть Мэдди.

Я даже не заметил, как он вышел.

— Мы можем делать это, когда ты захочешь, мышонок. Теперь ты остаешься с нами. Навсегда. Выхода больше нет.

Она удовлетворенно вздыхает, когда я смотрю, как закрываются ее глаза, пока Рóман моет ее.

— Меня это устраивает. У меня нет претензий. К тому же я всегда готова поиграть в догонялки.

Улыбка появляется на ее губах, когда она заканчивает предложение.

Я добавляю:

— Мы любим хорошую охоту, Солнышко. Просто будь готова к тому, что тебя поймают.

Конец.

Дополнительный бонус

Глава первая

Пять месяцев спустя

Мэдди

— Ты мое солнце. Мое единственное солнышко…

Я собираюсь убить его, черт возьми.

Накрыв голову подушкой, я переворачиваюсь на бок, чтобы не обращать на него внимания.

Что он по какой-то причине воспринял как приглашение сблизиться еще больше.

— Ты делаешь меня счастливым, когда Рóман злится. Другие никогда не узнают, дорогая какая сладкая у тебя киска! Пожалуйста, не забирай нашу киску.

Раздраженно отодвигая подушку, я поворачиваюсь и свирепо смотрю на него.

— Что ж, доброе утро, солнышко. Как у тебя дела в это сказочное утро вторника?

Я пытаюсь изо всех сил злиться, но никак не могу оставаться сердитой, особенно на него.

— Зачем ты меня будишь? — я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на часы. — В гребаных пять утра?

— Я скучал по тебе. К тому же, ты знаешь, какой сегодня день?

С Эйсом это в буквальном смысле может оказаться Национальный день тако, поэтому я отвечаю ему, как и каждый раз, когда он задает мне этот вопрос.

— Нет, а должна ли я?

Он бросает на меня притворно обиженный взгляд, прижимает руку к груди и падает обратно на кровать. Мое внимание переключается на Романа, который появляется в дверном проеме ванной, одетый только в полотенце.

— Все нормально, я тоже не знал, — говорит он, обращаясь к Эйсу. Его голос становится более строгим. — Думал, я сказал тебе оставить ее в покое? Позволь ей хотя бы раз поспать.

Эйс садится, на его лице появляется озорная улыбка.

— Но в чем тогда будет веселье?