Ты всё ещё моя (СИ)

– Все хорошо, – выдыхает совсем близко. – Все хорошо, Лиз. Смотри, это Нюта. Мне ее скоро крестить. Будем ее любить, ладно?

Оказавшаяся между нами малышка протягивает ручку и трогает мои волосы. Я неосознанно ее перехватываю. Перехватываю и задерживаю. С каким-то ошеломительным восторгом скольжу по нежнейшей коже, перебираю крохотные пальчики.

– Такая маленькая… – вырывается у меня вместе со сдавленным всхлипыванием.

– Да…

– А сколько ей?

– Девять месяцев.

– Ясно… – роняю совсем тихо. – Очень красивая… Бойкам повезло…

– Угу… Хочешь взять ее на руки?

– Я не… – теряюсь от страха. И разрываюсь от желания. – Не знаю…

– Возьми, Лиз. Возьми, я подстрахую.

Поднимаю голову, чтобы встретиться с ним взглядом. А ведь в его глазах весь мой мир. Мне нечего бояться.

Артем прижимает Нюту ближе ко мне, и я… Я ее принимаю. Бережно обнимаю руками и замираю. Глазам тотчас слепо становится. Виска касаются горячие губы. Со всех сторон окутывает его сила.

Больше боли. Больше восторга. Больше слез.

Тихо плачу. Почти беззвучно. Потому что сейчас мои страдания – это очищение. Душа скидывает последние оковы, освобождается и погружается в блаженное умиротворение.

– Ладно, Чарушин… Ладно… Будем ее любить... Точно будем, – с опозданием на его вопрос отвечаю.

– Спасибо… – глухо выдыхает мне в волосы.

– Это тебе… Тебе спасибо, Артем… Ты потрясающий… Мой… Родной… Настоящий…

– Просто люблю тебя.

– Знаю, что не просто… Болит же? У тебя тоже болит?

– Угу… Немного… – выдает глухо. Явно тяжело дается, но как же он держится… Невероятно! – Пройдет все, Лиз. Все пройдет. Обещаю. Заживет. Верь мне.

– Ты потрясающий, – повторяю настойчивее. – Люблю тебя. Очень сильно. И всегда-всегда любить буду.

– Спасибо.

– Боже, Чарушин… Хватит благодарить… Боже… Прими как неизбежное!

Наконец, он смеется. Отстраняется, чтобы посмотреть мне в лицо. Ослепляет улыбкой. Отравляет счастьем. Я охотно его вбираю.

А через каких-то полчаса, едва завершаем первый круг по территории Чарушиных, мне уже кажется нереальным отлепиться от этого ребенка.

– Господи… Какая же она чудесная, Тём… Невозможно насмотреться, натрогаться, надышаться…

– Согласен, – проговаривает, не отрывая от нас с Нютой взгляда. А потом… Потом, как всегда, уверенно заявляет: – Скоро и у нас будет.

– Что? – выдыхаю растерянно.

– Наше продолжение.

54

Я принял ответственность за свои желания.

Я бегу. Режу темный городской квартал на пределе сил. Ветер, шум голосов, визг клаксонов, вой сирен – все эти звуки перекрывает натужная высота моего спертого дыхания. Кислорода не хватает. Сердце бомбит убийственно. Но остановиться я не могу. Не имею на это права.

Я бегу. И пока я бегу к ней, бой не проигран.

Она ждет... Она ждет… Теперь я точно знаю, что ждет.

– Чарушин, если все люди по парам, ты – мой мужчина… Я тебя люто… Люблю, Тём… Всегда любила…

Яркая вспышка света слепящей полосой сносит мир. Все поглощает.

Я торможу. Делаю шаг назад. А потом – уперто три вперед.

Она ждет... Она ждет… Она меня ждет!

Пространство летит кубарем. Пока я пытаюсь справиться с головокружением, разбрасывает дивным калейдоскопом скопище разноцветных картинок. Среди них я и моя Лиза. Много моей Лизы, она в приоритете.

– Папа… Пап, я здесь… Папа…

Звук детского голоса тонкий и совсем не громкий, а оглушает. Черепную коробку сдавливает, словно на внушительном скачке атмосферного давления. Грудь острой спицей пронизывает. В самое сердце и резко навылет.

Судорожно тяну кислород и медленно моргаю. Видимость проясняется постепенно. Мир обретает краски.

Море – наше, бушующее, родное. Небо – чистое, ясное, мирное. Песок – мокрый, шероховатый, теплый. И ребенок… Сын. Мой. Наш.

Смотрю и глазам своим не верю.