Ты все поймёшь, когда его не станет

И быстро зашагал в обратном направлении, оставив меня стоять истуканом. Я сделала над собой усилие, шагнув в сторону офиса, и, постепенно набирая темп, практически влетела в кабинет, закрыв за собой дверь. Достала телефон из маленькой сумочки, все это время болтающейся на плече, и внимательно изучила фотографию. Поверх разноцветных граффити чёрной краской через трафарет была нанесена небольшая акула. И это изображение я уже видела. В виде татуировки на плече Саши. Вряд ли это было совпадение… Татуировка была давнишняя, слегка выцветшая, я как-то спрашивала о ней, но что он ответил? Не помню.

— Черт, — буркнула недовольно и села за стол, уставившись на портрет президента. Все-таки странный выбор места. Может, там сейф?

Я прошла до стены, поняла, что до рамки не дотянуться, подставила стул, взгромоздилась на него, оставив следы на бежевом велюре грязными ногами, сняла рамку и с недоумением уставилась на отверстие в стене. Тут же в памяти всплыли слова Марка о пристрелочном выстреле. Очень на него похоже. Но… через окно был сделан лишь один выстрел и он достиг цели. Как это понимать? Окно было открыто нараспашку, Саша вышел, кто-то сделал выстрел, потом он закрыл окно, оставшись стоять у него и получил пулю в голову? Логично, если он хотя бы стоял лицом, глядя на улицу. Хотя, Максим говорил, в офис заходил какой-то мужчина… окликнул его, отвлёк внимание, в Сашу выстрелили, он повесил портрет и просто ушёл. Он же мог и окно открыть до этого, потом они куда-то ушли… со стороны Саши надо было быть очень невнимательным, чтобы не заметить эти манипуляции. Хотя, окно могли открыть, чтобы проветрить. Вышли, вернулись, закрыли. И что, никто не услышал два выстрела? Тот же Максим.

— Максим! — позвала, открыв дверь. Он поднялся с рабочего места и быстро преодолел дистанцию, нас разделяющую. Я прикрыла за ним дверь и спросила: — Ты слышал звук бьющего стёкла, а выстрел?

— Нет, — ответил, подумав.

— Это все, — развела руками, а он хмыкнул:

— Раз уж я тут… — и с час мы обсуждали рабочие вопросы, плавно перетекшие в производственное совещание ещё с тремя сотрудниками. Мои познания в предмете беседы приятно удивили собравшихся, меня удивило, что я умудрилась их не растерять, рабочий день давно закончился, офис за пределами кабинета был совершенно пуст, на столе появилась заказанная кем-то еда, начало смеркаться, Лев Петрович, руководитель отдела продаж, поднялся, чтобы включить свет, но я остановила его:

— Уверена, у всех есть дела и дома.

— Начальство гонит с работы, — фыркнул он довольно. — Кто я такой, чтобы спорить.

Все разом хохотнули, спешно собрались и ретировались, оставив меня одну. Я прошла до шкафа, достала бинокль, но тут же отложила его в сторону, вытащив коробку. Открыла ее и увидела личные вещи Саши, небрежно сваленные в кучу. Ручки, блокноты, прочая канцелярская мелочевка, галстук, новая сменная рубашка, рамка с фотографией, очевидно, стоявшая на рабочем столе. Наше селфи с широкими улыбками. Мои глаза, ничего не выражающие. Его, с лёгким прищуром и едва заметными морщинками в уголках. Руки противно задрожали, я выронила рамку на кафельный пол и стекло со звоном разбилось. Из коридора послышался тяжкий вздох уборщицы, я села на пол, едва сдерживая слезы, а она прошла в кабинет с намерением убраться, увидела меня, ахнула, всплеснула руками и торопливо подошла, слегка переваливаясь с ноги на ногу.

— Ну будет Вам, — вздохнула, подставляя ведро. — Это всего лишь рамка.

Я кивнула, вытащила фотографию и обнаружила ещё одну, на которой была лишь я. Такая, какой я становилась наедине с собой: печальный взгляд в никуда, уголки губ слегка опущены, как и плечи, как будто на них вся тяжесть мира. Я сидела на веранде его дома и не знала, что он меня видит или, тем более, фотографирует. Зачем он это распечатал? Зачем хранил?

— Вы тут такая несчастная, — заметила уборщица, продолжая нависать сверху. — Вторая фотография куда как лучше.

— Что у Вас случилось в тот день, когда его убили? — спросила, задрав голову. — Почему не вышли на работу?

— Да я… — замялась женщина, обернулась и сказала шпротом: — Я вышла.

— Вы были в офисе, когда его убили? — нахмурилась в ответ. — Почему соврали в полиции?

— Нет-нет, не была, — замахала она руками. — Ушла, он сам сказал.

— Сказал ехать домой? — не поверила, а она кивнула:

— Сказал, что я неважно выгляжу, наверное, заболела. И велел ехать домой, отдыхать. А если кто будет спрашивать, почему не убрано, так и говорить — болела.

— Он один был?

— Не знаю, дверь в кабинет была закрыта. Но от него пахло… — вновь замялась, а я похлопала глазами:

— Чем?

— Водкой, — пожала она плечами.

— Во сколько Вы пришли?

— Да часам к десяти, как обычно.

— Максим уже ушёл?

— Это курчавый такой, что вечно сидит дотемна? — я кивнула, а она мотнула головой: — Нет, но я его дорогой встретила.

— И Вы сразу собрались и ушли?

— А что делать? Сказал — я и ушла. Даже переодеться не успела, как он отправил. Вышла и домой, я тут через два дома.

— А звон стекла слышали?

— Слышала… но кто же знал?…