Ты все равно станешь моей (СИ)

— Какая статья? — голова начинает нещадно ломиться от количества информации, которую в нее запихнули, но не утрамбовали.

— 158, кража в особо крупном размере. — прозвучало как приговор.

— Его подставили же, да? — с какой-то невероятной надеждой тяну.

— Я не знаю, Лик, честное слово. — признается Настя. — Ты где? Приедешь?

— Да, к вечеру буду. Вытрясу из брата душу и обязательно буду. — твердо киваю и отключаюсь, чувствуя, как к горлу подкатывает мерзкий-премерзкий ком.

Леша утыкается сзади в мою макушку, обвивая мое дрожащее тело руками, а я чувствую себя слишком растерянной, чтобы сказать хоть слово.

— Лисенок. — привычно нежно произносит, разворачивая меня лицом к себе. — Несколько слов о ситуации, хорошо? — ласково проводит ладонями по щекам, по крупицам возвращая растраченное мной самообладание.

— Сашу арестовали. Настя сказала, что ему предъявили кражу в особо крупных. — переживания за друга, за человека, который несмотря ни на что дорог, безжалостно душат. — Он же невиновен? — истерично спрашиваю Лешу, хотя прекрасно знаю, что он понятия не имеет, чем занимается Савельев и почему так получилось.

Однако вместо того, чтобы дать мне однозначный ответ в стиле: «Лисенок, я видел его пару раз в жизни, откуда мне знать», мужчина отводит глаза в сторону.

— Леш? — удивленно беру Елагина за руку, заставляя вернуться взглядом ко мне.

— Лика, моя милая, послушай меня внимательно, — неожиданно серьезно говорит, заставляя меня вновь поежиться, — то, что его арестовали — не самый ужасный вариант, который мог быть. Он действительно виновен, скорее всего даже по той статье, которую ему вменяют. Однако я думаю, что это бы не всплыло наружу, если бы он не связался с теми людьми, с которыми не нужно устраивать игр.

— Ты все знал? — резко отшатываюсь от Елагина, как от прокаженного. — Ты знал и молчал?! — вскакиваю с кровати, уставившись на мужчину немигающим взглядом.

— А что ты предлагаешь мне надо было сделать?! — рассерженный оскал появляется на и без того хмуром лице.

— Сказать! — вскрикиваю. — Может можно было что-то исправить! — вцепляюсь в волосы пальцами, оттягивая кожу головы в надежде, что это хоть немного отрезвит меня.

— Что исправить?! — орет в ответ. — Савельев прекрасно знал, что ничего не получится исправить, допусти он хоть одну ошибку!

— Ты специально увез меня из города, чтобы я не путалась под ногами?! — догадка резко ударяет по мозгам, окончательно отравляя сознание. — Низко, Елагин, низко! — шиплю, чувствуя, как слезы начинают течь по щекам.

— Дура! — взрывается, следом подскакивая с постели. — Я тебя защищал, чтобы он тебя, не дай бог, за собой на тот свет не утащил! Я тебе еще раз повторяю, — жестко отчеканивает каждое выплюнутое слово, — радуйся, что его всего лишь посадили! Отсидит лет восемь и выйдет!

— Не подходи ко мне! — не менее зло рычу, выставляя вперед руки.

— Что ты мне сделаешь? — язвительно усмехается Леша, не меньше меня ненавидя происходящую ситуацию, но продолжая наступать.

— Долбану этой вазой, придурок! — хватая стеклянную вещицу, парирую.

— Давай. — подходит в упор и невозмутимо смотрит на меня. — Что стоим? — лениво спрашивает мужчина. — Наклониться? — продолжает. — Не достаешь?

Силы покидают меня в самый неподходящий момент: ваза просто выпадает из рук, но, к счастью, приземляется на ковер, а потому остается целой. Я же молча оседаю на пол, но в то же мгновение оказываюсь подхвачена Лешей на руки и усажена в кресле на его колени.

— Тише, тише. — его сила, ласка, уверенность постепенно создают столь необходимый мне сейчас кокон спокойствия. — Лика, родная, посмотри на меня. — просит, и я не могу ему отказать. Леша долго всматривается в мой заплаканный вид, стирает капающие слезы, дует на лицо, охлаждая кожу, но не говорит ни слова. — Ты можешь обижаться на меня сколько угодно, — тихо произносит, — но я не позволю тебе считать меня виноватым в том, что никоим образом меня не касается.

Где-то на периферии я осознаю, что Леша прав, но обида и разъедающее «а если бы» никак не дают мне мыслить здраво. Между тем мужчина продолжает:

— Все, на что я мог повлиять, все, что меня волновало, я сделал. Я увез тебя. — он прижался губами к моему лбу, заставляя довериться себе. — И только за это я могу нести ответственность.

— Мы можем поехать домой? — шмыгаю носом, как минимум признавая, что криками и ссорами дело не решить.

— Конечно. — кивает головой. — Но сначала завтракать. — безапелляционно припечатывает, ни капли не поддаваясь на мой несогласный взгляд. — Лика, я предупреждаю тебя сразу, пока ты не поешь, из дома не выйдешь. Можешь потом даже не спорить.

— Хорошо. — бурчу, слезая с мужчины, укутываясь в его теплый халат и выходя из спальни.

Стоит нам сесть в машину, как мой телефон вновь разрывается звонком. Если это брат, то я с радостью прибью его уже сейчас. Однако на дисплее высвечивается имя подруги и по совместительству сестры Елагина.

— Привет. — здороваюсь.