Ты всего лишь Дьявол

Прямо рядом с ними из леса на дорогу вышел высокий молодой человек, одетый в свободный пунцовый свитер и черные вельветовые брюки. Сандалии на его ногах держались всего на двух полосках, крест-накрест оплетающих пальцы. Свободно висящие подошвы зашлепали, когда он вышел на дорогу, и может, именно поэтому Джо обратил на них внимание, прежде чем посмотреть в лицо человеку. А было это лицо с ярко выраженными мужскими чертами, высоким открытым лбом и энергично очерченным прямоугольным подбородком. Блеск умных серых глаз гасила, однако, красная, как кровь, шевелюра. Даже при этом сумеречном освещении Алекс признал про себя, что это самые красные волосы из всех, которые ему когда-либо до сих пор приходилось видеть. В правой руке молодой человек осторожно нес полотно, натянутое на узкий подрамник, а в левой — нечто, на первый взгляд напоминающее складной штатив для фотоаппарата, только более сложной конструкции. Большая коробка из необработанного дерева, вся выпачканная красками, свисала на кожаном ремне, переброшенном через плечо.

— Добрый вечер, сэр Александр! — улыбнулся молодой человек и остановился возле них.

— Мистер Коттон. Мистер Робинсон, — представил Джилберн мужчин друг другу. — Мистер Коттон тоже демонолог, как и Ирвинг, — прибавил он, — хотя не относится к этому как к профессии. По образованию он юрист, как и я.

— Хорошо хоть так! — воскликнул Николас с несколько комической поспешностью. — Еще один профессиональный маньяк в этой округе, и я вовсе не удивлюсь, если добрый Господь Бог придет к выводу, что пора, наконец, со всем этим покончить, и шарахнет первой попавшейся молнией в эту старую развалину! Как только Ирвинг узнает, что вас интересуют черти, он немедленно сядет на метлу и прилетит в Велли Хауз, чтобы заключить с вами братский союз. А потом вы уже никогда от него не отвяжетесь. Это жуткий человек.

Джо не ответил, чувствуя, что ничего из того, что он мог бы сказать, не будет уместным.

— Неужели снова какой-нибудь маленький семейный разлад? — улыбнулся Джилберн.

— Разлад?! Разлад — это единственная форма ладить с ним! — Николас яростно тряхнул предметом, который держал в руках. — Если бы он не был отцом Джоан..! И если бы она так не любила это место! И если бы я сам так не любил здесь работать! Меня бы здесь никогда не увидели! Представляете, сегодня, во время ланча… — он внезапно умолк. — Однако, зачем втягивать в это дело ни в чем не повинных посторонних людей… — Он улыбнулся Алексу, и Джо сразу понял, почему Джоан Эклстоун вышла замуж за этого рыжего. Улыбка Николаса была разоружающей, невинной и обаятельной, как улыбка юной девушки. — Достаточно того, что вам самому придется его повидать…

— Это будет для меня большая честь, — успел, наконец, ввернуть Алекс. — Сэр Ирвинг Эклстоун известен как подлинный авторитет.

— О, разумеется! Авторитет в области науки, которая почти никого, кроме него самого, не интересует, а ее основы еще более абстрактны, чем мои скромные картинки. Я, по крайней мере, знаю, чего хочу от цвета и пространства. А он? Я не знаю, зачем вообще живут такие люди! Разве только для того, чтобы портить другим радость общения с природой в их родном отечестве! Его необходимо выселить на экватор, чтобы он изучал там обычаи негритянских колдунов. Он был бы очень счастлив. Не говоря уже обо мне! Нет, вы представляете?! Сегодня он сказал, что мои картины напоминают ему те знаменитые линии, которые чертили приговоренные к смерти ведьмы на стенах темницы замка Галтберг! Нет, вы только подумайте! Знаменитые линии! Да кто об этих линиях слышал? Кто вообще слышал о замке Галтберг? Кто слышал о нем, об Ирвинге Эклстоуне, кроме него самого и нескольких таких же, как он… — Николас умолк и снова рассмеялся. — Извините меня!

И опять у Джо возникло впечатление, что с ним говорит не взрослый мужчина, а десятилетний мальчик, который спохватился, что допустил бестактность…

— Должно быть, я веду себя недопустимо, — сказал Николас, улыбаясь. — Но этот человек выводит меня из равновесия. К счастью, когда я зол, я рисую гораздо лучше. Если бы я его убил, я бы, наверно, стал действительно неплохим художником!

— И что же ты ответил на его замечание об этих линиях? — спросил сэр Александр.

— Ничего! И вот это — самое худшее! Я молча проглотил этот замок Галтберг и закусил салатом… О, Джоан! — он посмотрел на темную дорогу за их спиной.

Она подбежала и остановилась, дыша немного чаще, но — ни следа усталости.

— Я надеюсь, вы не воспринимаете всерьез все, что говорит мой муж о моем отце! — И она снова рассмеялась весело и безмятежно, полная распирающей ее радости жизни.

— Откуда ты знаешь, что я говорил о твоем отце?

— После того, что он сказал сегодня за ланчем, я знала, что, встретив дядю Александра, ты не выдержишь и расскажешь ему обо всем. — Она обратилась к Джилберну: — Отец сказал, что его картины напоминают…