Ты всё ещё любишь? (СИ)

Время в лифте шло слишком медленно. Она бы никогда не смогла бы подумать, что будет так сильно жаждать встречи с ним. Особенно, когда они только познакомились. Напыщенный придурок, которого она арестовала, даже не имел шансов на то, чтобы заполучить её сердце, и вот она здесь, едва стоящая на ногах, со сломанным носом, босиком и больничной рубашке, стоит в лифте и считает секунды, чтобы поскорее встретиться с ним.

Они оказываются на другом отделение. Здесь никто из пациентов не ходит, вокруг тишина, бело-голубые стены, и ей кажется, что она сама сейчас потеряет сознание, лишь от одного вида, но она держится на ногах из последних сил, ещё и медсестра неплохо помогает, придерживая её за руку, когда они доходят до нужной палаты.

Морнингстар спит. Капельница и писк, указывающий на то, что он жив, заставляют зажать рот рукой, чтобы сдержать крик отчаяния и истерику.

— И что дальше? — спросила медсестра. Колени подкосились и Хлоя упала на них. Женщина испуганно озиралась по сторонам, пока она снова не поднялась и не доползла до стула, стоящего рядом с кроватью. Девушка плюхнулась в него, тяжело дыша и сразу же схватилась за руку Люцифера.

— А что дальше? — усмехнулась она, поднося его ладонь к своему лицу. Он был таким тёплым, таким живым. Это действительно был её Люцифер, которого она успела уже похоронить.

— Хорошо, — сдаётся медсестра, — Я оставлю вас.

Как только дверь за ней закрывается, сатана раскрывает глаза от знакомых ощущений. Ему кажется, будто он чувствует кожу Хлои, но такого ведь просто не может быть, её бы ни за что не выпустили из отделения. И первое, что он видит, когда просыпается — её счастливую улыбку.

— Ты живой, — бормочет она, целуя костяшки его пальцев, — Живой, — повторяет она.

— Хлоя, ты… — хрипит он, поднимая взгляд выше и замечая повязку на носу. В груди что-то больно колит и он тянется рукой до того места, которое больше всего привлекает его внимание, — Маленькая… — он осторожно проводит рукой по её лбу, когда она наклоняется к нему и прикрывает глаза.

— Всё в порядке, — заверяет она его, — Через неделю снимут.

Он смотрит на неё с замиранием сердца. Синяки под глазами, повязка на носу и она такая бледная, тонущая в этой рубашке. Взгляд уставший и заплаканный. Ему хочется встать, обнять её и заставить поспать.

— Тебе больно? — спрашивает он.

— Во мне столько обезболивающего, что я едва ли смогла доползти до тебя, — усмехается она и ловит его обеспокоенный взгляд, — Я не могла просто лежать, когда узнала, что ты жив.

— Я должен был сам придти к тебе, — шепчет он, отодвигаясь на край и приглашая её к себе, — Давай, тебе тоже нужно отдохнуть, дорогая.

Она смущённо опускает взгляд вниз, но всё же забирается к нему, когда он сам тянет её за руку к себе. От ощущения её тела рядом с ним даже дышать становится легче, и он накрывает их обоих одеялом, притягивая её ещё сильнее к себе.

— Я думала, что потеряла тебя, — говорит она ему и маленькая слезинка срывается с ресниц на его грудь. Он осторожно гладит её по волосам и целует в лоб, осторожно, чтобы не задеть нос. Ему всегда нравилось трогать его и слышать от неё «Не трогай мой нос», ему это приносило удовольствие и он любил этот маленький аккуратненький носик. И теперь ему больно смотреть на то, как больно ей. Отец вернул его, но так и не сказал ему тогда, что с ней случилось, видимо, оставляя неприятным сюрпризом.

— Ну я же обещал, что никогда не брошу тебя, — усмехается он, чувствуя, как она также сотрясается в смехе, — А дьявол никогда не лжёт.

— Я знаю, — соглашается Хлоя, поднимая голову на него, — Я так тебя люблю.

Эта фраза возвращает его к той петле. Она всегда говорит ему, что любит, и он верит ей, но он не заслуживает её любви. Никогда не заслуживал. Она такая нежная, её душа слишком чиста, чтобы встречаться с таким как он.

— Я тоже люблю тебя, малыш, но я не думаю, что мы должны продолжать наши отношения.

Хлоя резко отстраняется, смотря на него во все глаза.

— Прости, что? — спрашивает она.

— Я не заслуживаю тебя. Никогда не заслуживал, — продолжает сатана, — Ты всегда так хорошо ко мне относилась, и я до сих пор не понимаю, почему ты так веришь в меня. Почему ты до сих пор со мной, не убежала и не испугалась меня.

— А должна была? — перебивает она его. — Я должна была испугаться и убежать от тебя после того, как ты сам же доказал мне, что не причинишь мне вреда? Ты столько сделал для меня, открылся мне и просто решил всё это оборвать? Что произошло за то время, пока ты был в…

— Аду, — отвечает он за неё, — Моя петля дала мне понять, что я не заслуживаю тебя.

— Ты говорил, что петли — это плод твоего воображения. То, за что ты себя винишь. Ты сам говорил, что люди способны винить себя ни за что. За что ты винишь себя?