Ты всё ещё моя

А потом… Наклоняется, давая мне, наконец, возможность перехватить оба ее запястья. Дергаю на себя. Она, конечно же, по всем моим расчетам, сразу же заваливается мне на колени. Вскрикивает, когда уже соприкасаемся телами. Я тотчас выплевываю сигарету, поворачиваюсь и укладываю Лизу на вертушку спиной.

– Что ты делаешь? – бормочет реально испуганно.

– Хочу тебя, – озвучиваю свои намерения. Накрываю тело Дикарки своим и, отталкиваясь кроссом от земли, раскручиваю вертушку. – Люто, Лиза. Хочу.

Смотрю в ее увлажнившиеся блестящие глаза и ловлю там звездный калейдоскоп. В какой-то момент кажется, что это не мы кружим, а небо над нами летит.

– В доме твоих родителей я не буду, – заявляет Лиза, разрывая воздух учащенным дыханием.

– Мы не в доме, – возражаю весомо.

– Все равно… Я так не могу, Артем… Это… Это неправильно… Я здесь не для этого… Так нехорошо…

– Черт, Лиза, остановись… Не накручивай… Остановись, блядь, пожалуйста… Пожалуйста… Блядь… Пожалуйста… – выдыхаю весь скоп забродивших эмоций.

Знаю, что слышит она, как меня рвет. Выдаю эту потребность. Должно быть, впервые сознательно выдаю. Больше не могу в одиночку гасить.

– Боже, Артем… Боже… – стонет тихо, дробя мое тело еще и своей дрожью.

– Вседозволенность? – хриплю я. – Продолжаем?

Она не отвечает. Карусель продолжает вертеться. А у меня заканчивается терпение.

Я не могу ее потерять... Я, блядь, не могу ее потерять… Я не могу!

– Лиза… – прижимаясь лицом к ее лицу, выдыхаю рваным хрипом. Вдыхаю ее запах. – Ты – моя… Моя вселенная… Моя жизнь... – выталкиваю без всяких фильтров.

Полным весом все свои чувства и эмоции выдаю. А потом… Потом, боясь увидеть ее реакцию, ловлю хрупкий подбородок пальцами и нагло впиваюсь ртом в губы.

Вспышка. Ядерное расщепление. Разрыв на уровне ДНК.

Происходит то, чего я боялся… Это, блядь, происходит. Так легко и так стремительно.

Вашу мать… Сука…

Мы теряем целостность. Мы рассыпаемся и плавимся. Мы сливаемся воедино.

36

Мне нужно больше…

© Артем Чарушин

Мир вокруг нас взрывается и исчезает. Но мне плевать. Плевать, даже если та мощная стихия, что сотрясает все мое тело, является реквиемом. Наконец мое «похрен» повернуло в правильную сторону и влетело в свое законное русло. Никаким внешним обстоятельствам я больше не намерен сдаваться.

Даже ей... Ей, блядь, особенно!

Стискиваю свою Дикарку крепче. Напираю жестче. Вкушаю отчаянно, пока не разрывает адскими всполохами грудь.

Снова эта боль. Снова этот восторг. Снова этот кайф. Все вместе – бескомпромиссная вышка.

Лиза Богданова моя. Только с ней так получается. Только с ней.

Запилен пожизненно. И каким бы мучительным не был этот путь, я пройду его с ней. А если моя Дикарка в какой-то момент вновь соскочит, я, мать вашу, сделаю все, чтобы удержать ее и убедить идти дальше.

Отношения без обязательств могут быть вечными? А если вседозволенность, и один на один? Да же! Да.

Целую ее, и нас таскает, как сумасшедших. Ни одной здравой мысли. Только одичалые ласки, безумная дрожь, надсадное дыхание. Подбрасывает физически, до гребаного приступа недалеко.

Сердце ломает ребра. Несется со сверхъестественной скоростью и аномальной силой. Меня бросает в жар, и тело, как следствие, стремительно заливает потом. Слюны становится слишком много.

Я голоден. Я, блядь, очень голоден. Капаю слюной, словно бешеная псина.

А еще… У меня, сука, прорываются слезы. Остановить это не могу.

Меня то прямо на Дикарке парализует, то разбивает криповыми рефлексами. То замираю на ней неподвижно, то срываюсь и всеми способами пожираю.

Хочу заполнить. И для себя набрать все, что можно.

Какой дебил был, что до этого не целовал. Подыхал ведь... Ради чего? Чтобы теперь кончиться от передоза?

Лиза всхлипывает. Чувствую, как кривятся ее губы под моими. Она рыдает.

Отрываюсь, не имея никаких сил продолжать целовать. Тяжело и хрипло дыша, нахожу блестящие глаза.

Вашу мать, как же меня в тот момент скручивает. По-живому вырывает нутро и крайне медленно протаскивает его через мясорубку задвоенной параллельной реальности.

– Что ты сказал? – шепчет Лиза с непонятными для меня интонациями. Задыхается, будто бы в ужасе. Но я все же надеюсь, что это всего-навсего шок. – Боже, Артем! – выкрикивает в какой-то панике, когда осознает, что я не собираюсь отвечать. Лихорадочно проходится ладонями по моим плечам и судорожно вцепляется в грубую ткань толстовки. – Повтори! Повтори, пожалуйста, что сказал!

Осознаю прекрасно, что ее разбомбило. Однако упорно пытаюсь вывернуться.

– Вседозволенность, – хриплю, разбивая воздух эмоциями. – Продолжаем?

Лиза кривится и, зажмуриваясь, резко мотает головой.

У меня разрывается сердце, но я надеюсь протянуть еще хотя бы чуть-чуть, чтобы использовать последнюю возможность оказаться внутри ее тела.