Ты всё ещё моя

Он быстро оглядывается. Замечает, как кто-то подзывает. Дает какой-то знак. Вновь повернувшись ко мне, крепче сжимает мою дрожащую ладонь и тихо выговаривает:

– Ладно, пойдем. Только быстро, хорошо?

– Конечно, – бормочу я, усиленно моргая, чтобы прогнать навернувшиеся не к месту слезы.

Благо Артем тотчас берет на себя наше продвижение, и вскоре мы оказываемся на огромном балконе. С первым же глотком свежего воздуха мне становится легче.

– Ну как ты? Нормально? – доносится приглушенно и участливо.

Киваю, но взгляд поднять не осмеливаюсь. Рассматриваю его черную бабочку, участок голой кожи, движение кадыка, проступающие мурашки.

– Да… Нормально…

Подаюсь вперед. Не прикасаюсь к Чарушину руками. Буквально тыкаюсь, в надежде, что сообразит сам обнять.

И он обнимает.

В момент, когда его ладони оказываются на моей спине, замираем. А когда наши тела сливаются, шумно выдыхаем.

Ни одного слова между нами не звучит. Но сейчас они и не нужны. Я без слов едва сознание не теряю, столько чувств в меня просачивается. Сплетаясь с моими, они разрастаются в настоящую бурю.

Когда приходит время вернуться в зал, она утихает, оставляя после себя какую-то железобетонную уверенность, с которой у меня получается достойно держаться, пока Артем общается с гостями.

К шампанскому я больше не притрагиваюсь, но съедаю несколько канапе. В целом, вечер проходит хорошо. Один раз лишь мое настроение омрачается, когда к Чарушину подходит девушка. Как я сразу догадываюсь, они коллеги. Весь их разговор крутится вокруг рабочих тем, но то, как она смотрит на Артема, не оставляет никаких сомнений: он ей нравится.

Кислота ревности не успевает прожечь мне грудную клетку только потому, что у Чарушина нет возможности долго с ней беседовать.

– Вы трудитесь в одном отделе? – вырывается у меня, пока мы переходим между группами гостей.

– С кем? – задерживает на мне взгляд.

– С этой Аленой, – выталкиваю я, заливаясь жаром стыда.

– С этой Аленой, – усмехается Артем, заставляя меня еще ярче гореть, – нет, – сказав это, хмурится и вновь становится серьезным. Прочищает горло, прежде чем уточнить равнодушным тоном: – В соседних. Чаще всего в курилке встречаемся.

– Ясно, – шепчу крайне тихо.

Пытаюсь не выказывать, но воображение уже рисует различные картинки. Шагаю практически вслепую, пока Чарушин не преграждает неожиданно путь.

– В чем проблема? – прилетает мне в висок.

– Ни в чем.

– Я же вижу, что ты расстроилась.

– А тебе разве не плевать? – выбиваю на эмоциях.

С колотящимся сердцем прослеживаю за тем, как сердито сжимаются его челюсти.

– Если тебя беспокоит, был ли у нас с ней секс, то нет. Не было, – звучит приглушенно, но столь же зло, как и выглядит. – Похуй на таких. Похуй на всех. Только ты, – высекает чрезвычайно жестко.

У меня даже озноб по коже идет. И стынет в груди дыхание.

Замираем, не в силах сдвинуться с места. Со словами тоже беда. Понимаю, что он все сказал. Ход за мной. А в голове пустота и засуха.

– Ты… – выдавливаю и срываюсь. Совершаю глубокий вдох, резко поднимаю взгляд к его глазам и, наконец, трансформирую мысли в слова: – С ней ты общаешься. А со мной – нет.

Чарушин сглатывает и кивает, вновь заставляя меня задыхаться. Если бы не шквал эмоций, который улавливаю визуально, я могла бы уйти. Клянусь! Но его взгляд не отпускает и призывает меня держаться.

– Потому что с тобой трудно разговаривать, – признается Артем. После небольшой, но внушительной паузы добивает: – Только с тобой.

Не дожидаясь моей реакции, хватает за руку и ведет дальше.

Вечер продолжается. Я улыбаюсь, отвечаю на вопросы, если гости Чарушина из вежливости делают меня участником беседы, и думаю, думаю, думаю... Без конца кручу в голове все, что Артем сегодня выдал. А выдал он немало. И все, как мне кажется, со смыслом.

– Отцу – привет, маме – здоровья, – прощается с нами очередной гость.

Я киваю, Чарушин пожимает мужчине руку.

Остаемся ненадолго одни, он отрывисто вздыхает и сосредотачивает на мне взгляд.

Разряд. Острая россыпь мурашек.

– Если устала, я могу вызвать водителя и отправить тебя домой.

– Нет… Все нормально, – заверяю я, игнорируя боль в ногах и слабость в остальных частях тела. – Хочу остаться с тобой до конца.

Зрительный контакт между нами затягивается. Некому смягчить это напряжение, а мы сами разорвать его не можем.

– Хорошо, – отзывается Артем.

А потом… Прижимает к моей пояснице ладонь, наклоняется и неожиданно целует в висок.

Знаю, что не место, но не могу себя остановить. Кладу руки ему на плечи и, задерживая, учащенно шепчу:

– Люто, Чарушин.

Он вздрагивает. Шумно выдыхает. Со всех сторон усиливает тактильный контакт.

– Люто, Лиза, – припечатывает одуряюще весомо.

И мое сердце пускается вскачь. Счастливо и тягуче вырабатывая безумную массу эмоций. Ведь в этом признании есть все. Гораздо больше того, что способны вынести обычные люди.

Но мы ведь не обычные.

Нет.

Я – другая. А он – особенный.

39

Она осторожничает и бережет свой суверенитет.

Я беру ее в блокаду.

© Артем Чарушин

Наконец, чертов бал близится к завершению.