Ты за моей спиной (СИ)

Да, выходит, это конец.

Ковыряю вилкой в своей тарелке, пока Федя с кем-то беседует по телефону. Отвлекаюсь настолько, что не сразу слышу вопрос, адресованный мне:

– Наелась? Одевайся, я уберу со стола.

Отворачиваюсь и бреду в нашу спальню. Почему-то мне кажется, что эта поездка изменит многое в моей жизни. Все станет другим. Возможно, я больше не вернусь сюда. Потому что за эти недели меняюсь не только я, но и мой любимый. И дело не только в том, что мы ни разу не занимаемся любовью с того злополучного дня. А в том, что Федя отдаляется от меня.

Когда я выхожу из спальни, одетая в теплые брюки и свитер, меня встречает Федя с меховой шубой в руках. Я уже не в первый раз вижу эту вещь, у меня не возникает желания ее примерять.

Однако послушно всовываю руки в рукава. Федя разворачивает меня к большому зеркалу от потолка до пола. Заставляет взглянуть.

Я не смотрю на свое отражение. Ловлю взгляд Феди, застывшего за моей спиной.

– По-моему, великовата, нет?

Я отрицательно качаю головой. Нет, шуба сидит идеально. И я даже боюсь подумать, сколько стоит эта красота. Робко улыбаюсь. Федя целует меня в кончик носа, когда осторожно надевает на мою голову мягкую и очень теплую шапку. Тоже новую. Но я не смотрю на мои обновки, я не свожу глаз с лица моего мужчины.

Хочу спросить, зачем нам уезжать. Но не могу. Потому послушно выхожу из дома.

В последний момент вспоминаю, что Палкана тогда нужно покормить. Пытаюсь выпутать свою руку из Фединой теплой ладони.

– Не волнуйся, мама его накормит.

Рукой подхватываю лейку, которой я поливаю комнатные цветы. Их немного, но мы с матушкой Феди только позавчера их пересаживаем в горшки побольше.

– Матушка польет! – уже чуть более настойчиво говорит Федя. – В машину, девочка!

Поджимаю губы. Послушно сажусь в прогретый салон. В последний момент взгляд цепляется за пирамиду из ведер с красками, которая виднеется в распахнутые ворота гаража.

Федя ловит мой взгляд. Вздыхает.

– Да ты издеваешься, – чеканит он, – покрашу я ту стену, покрашу!

Он так и говорит: покрашу. А не «покрасим». И это будто жирная точка. Мне становится страшно от того, что я могу исчезнуть из дома Белявского так же внезапно, как и появляюсь здесь.

Отвернувшись от окна, я думаю о том, что это вполне приемлемый выход. У Феди вся жизнь впереди. Зачем ему дефектная девушка?

***

Я не слежу за дорогой. Делаю вид, что сплю. А спустя час, и вовсе действительно засыпаю.

Открываю глаза и сонно озираюсь. Пока не понимаю, сколько времени проходит. Но точно вижу, что мы почти у самой дачи моих родителей.

Я перевожу взгляд на Федю. Поджимаю губы. Злюсь.

Мне больно от того, что я оказываюсь права. Белый возвращает меня, как котенка, домой.

Глава 14

Я чувствую, как во мне просыпается какая-то странная, неизведанная прежде агрессия. Мне хочется драться, кусаться. Хочется закричать в голос. Топнуть ногой. Да что угодно сделать! Главное, чтобы Федя понял – я не согласна с таким раскладом.

Я вижу, как мои родители выходят на крыльцо. Мама тепло обнимает Федю, отец жмет ему руку.

А я прохожу мимо, громко топая каблуками. Понимаю, что если остановлюсь, то вновь разрыдаюсь. Если меня станут жалеть – начнется истерика. И я пока не знаю, чем она может закончится. А в моем состоянии...

Я спасаюсь бегством.

– Что у вас случилось? – слышу негромкий голос мамы, а я уже бегу вверх по лестнице, в мою прежнюю комнату.

– Глянь, как поправилась. Щеки наела. Уже и кости не торчат, – слышу одобрительный голос отца.

Громко хлопаю дверью, подводя черту. Пусть знают, что это не меня бросают, а я.

А что я? Я ведь не смогу без моего Феденьки. Вздыхаю. Осторожно распахиваю дверь, стараюсь не шуметь. Выглядываю из комнаты. Делаю несколько шагов и замираю за перилами.

Вижу, как мой Белый ставит черную спортивную сумку на журнальный столик. Не свожу глаз с волевого, хмурого и предельно серьезного лица любимого.

Сердечко сжимается и ноет. Ну как же я без моего Белого? Как смогу дышать без него? Он ведь моя опора. Он – мой мир.

– Ну и что это? – спрашивает папа, а мама с любопытством выглядывает из-за его плеча, когда он грузно садится на диван.

– Калым, – безмятежно отвечает Федя и расстегивает молнию на сумке.

Даже на расстоянии я вижу пачки новеньких купюр. Но не они что-то ломают внутри меня. Рушат барьеры. Сметают преграды.

А глаза Феди.

Любимый, запрокинув голову, смотрит наверх. Ловит мой взгляд. Улыбается. Подмигивает.

– Отдайте за меня вашу дочь, Мухтар Маратович, – меж тем говорит Федя, а в его глазах плещется гораздо больше эмоций, чем способна я облечь в слова.

Господи! Какая же я дура! Накручиваю себя на пустом месте. Мы ведь любим друг друга. Любим! И никакие трудности нам не страшны!

Я делаю один шаг вниз по лестнице. Замечаю, как отец запускает ладонь внутрь сумки, удивленно присвистывает.

– Однако, – одобрительно говорит папа и с хитростью в голосе уточняет: – А не пожалеешь? Характер вон какой, не сахар. А бабла ты, смотрю, прилично отвалил.

– Правильный у вашей дочери, Мухтар Маратович, характер. Для меня в самый раз, – усмехается Белый.