Ты задолжал мне любовь (СИ)

Когда врач закончил осматривать меня, было уже восемь часов вечера. Доктор сказал, что я пережила испуг, но с детьми ничего не случилось, и мне следовало просто полежать на кровати. С моими самыми близкими друзьями один за другим попадали в беду, и я не могла больше вести себя глупо, поэтому решила, что нам с мужем следует все обсудить. Однако, как только доктора выпроводили из дома, явились незваные гости.

.

Глава 864. Смысл горевать?

С тех пор, как Стасу сломали обе руки, прошло полдня, и, конечно же, член семьи Лариных явился к нам за объяснениями. Пришедшим оказался его старший брат, Ростислав. Вероятно, мощь его семьи была достаточно велика, чтобы он, обнаглев, в одиночку ворвался к нам, взяв с собой лишь своего водителя. Сев, мужчина тут же заявил:

— Я прибыл от лица нашего отца.

Отцом семейства Лариных был Глеб Дмитриевич, при котором в Москве была построена половина первоначальных высококлассных офисов. В его руках были и государственные, и бизнес-круги, он был почтенной фигурой, уважение которой выказывали как общество, так и подполье, поэтому, выступая в качестве его представителя и будучи несколько старше нас, Ростислав, конечно же, излучал самодовольство.

Руслан, оберегая меня, сидел на диване, Давид – рядом на кресле, в виде такого треугольника равных сил мы и противостояли враждебности пришедшего.

— Ларины всегда приходят на порог, чтобы извиниться? – ехидно спросил брат. — Твоя младший брат проткнул ножом лучшего друга моей сестры, нарушил закон, Мила ужасно испугалась. Отец уже знает об этом, и он очень зол!

Владимир Иванович занимал высокий пост и был человеком порядочным, если он покажет характер, Москва содрогнется. Хоть Ростислав и держался вызывающе, однако, услышав слова Давида, как будто испугался. Подняв руку, он поправил очки и погрузился в свои мысли. Спустя долгое время мужчина, вновь обретя дар речи, холодно взглянул на Давида и сказал:

— Пока не будем обсуждать ранения посторонних, обсудим наши семьи. Эмилия в безопасности, а мой брат встречался с ней всего пару раз, между ними нет никаких отношений, а господин Демидов велел своим людям переломать ему руки, вы хоть немного уважаете Лариных?!

— М-м-м? Да ну? – удивленным тоном с нотками сарказма переспросил Давид. — Значит, все-таки сломали?

Ростислав, вероятно, посчитав его нахальным, с некоторым нетерпением ответил:

— Пошел ты, у моего отца из-за этого чуть не случился сердечный приступ! Кто возьмет за это ответственность!

О Ростиславе говорили, что он – пустое место, однако сейчас он таким не выглядел. В том, что случилось, виноват был явно Стас, а его брат с самого начала решил по пути наименьшего сопротивления, тщетно пытаясь и откреститься от все еще находившегося в отделении интенсивной терапии Ильи, и обсудить дела, используя личность отца – люди на вершине пищевой цепочки действительно умеют говорить приятные слова.

А вот Давид был человеком, специализировавшимся на неподчинении, поэтому, несколько не сдерживая своей злобы, он продолжил:

— Стас знаменит, и муж моей сестры еще поскромничал, сломал ему обе руки, будь это я, я бы глаза ему выколол!

И это не было вымышленной опасностью – методы брата были во сто крат жестче, чем методы Руслана. Ростислав был оскорблен, поэтому, побледнев, обернулся к последнему и спросил:

— Судя по всему, господин Демидов согласен с господином Афанасьевым?

Руслан, не поменявшись в лице, ответил:

— Когда я его бил, я прекрасно понимал, что он – член семьи Лариных.

Поэтому удар был нанесен по репутации этой семьи.

После того, как эти слова прозвучали, разозленный Ростислав тут же вскочил, его грудь яростно вздымалась и опускалась, кажется, зол он был не на шутку, однако встретил его холодный взгляд Руслана, и, не найдя слабого места, на которое можно было надавить, мужчина побледнел от ярости. Давид же, подливая масло в огонь, тут же ехидно заметил:

— Советую вам, господин Ларин, как можно скорее найти вашему жеребцу хорошего адвоката. Он дал указание подчиненным совершить похищение и ранить человека, которому нанесли тяжелые ранения. Мои люди все видели, интересно, сможет ли на этот раз господин Ларин вырваться из рук Афанасьевых и в целости и сохранности вытащить из тюрьмы своего брата!

Наверное, уже давно никто так не разговаривал с Ростиславом. На его лице появилось выражение стыда, как будто он метал бисер перед свиньями, поэтому, скрежетнув зубами и взглянув на Давида, он развернулся и направился прочь. Однако, не сделав и двух шагов, он вдруг остановился, обернулся и, окинув меня взглядом, ушел.

— Пф! – внезапно фыркнул брат. — Думает, что столица – это мир его семьи, но те, кто бросает мне вызов, пусть готовятся к тому, что я не дам им ни минуты покоя!

— Давид, хватит, он уже ушел. – Я не хотела, чтобы вражда усиливалась, во всяком случае, в настоящее время то, что мог сделать противник, было за пределами нашего воображения, многое еще было неясно, так что не следовало все усложнять