Ты зарвался, мальчишка!.. (СИ)

«Ах так!» - вскинулся мальчишка, сам не понимая, откуда в нем столько отчаянной смелости, отползая на середину кровати. - «Ну что ж… Я просто поласкаю себя и попредставляю, что это твой язык пробует мою кожу на вкус. Твои пальцы скользят в моем рту и именно их я сейчас старательно облизываю языком. Это твои влажные от моей слюны пальцы скользят к соскам, проходясь по ним… ох… Твои руки скользят дальше, проходятся по низу живота, уверенно обхватывают мой член… охтыжМерлинкакжеэтохорошо… Ты знаешь, что этот твой тяжелый взгляд почти физически ощутим?..»

Снейп с коротким низким рыком налетел на Поттера, впиваясь губами в его ключицы, отводя руки от его члена и закидывая их за свою шею. Мальчишка был даже лучше, чем он себе представлял – невероятно чуток, невероятно отзывчив. Он выгибался под губами и руками Северуса, стонал, вскрикивал, даже иногда набирался смелости кусаться – зельевар ничего не имел против. Пытливые опытные губы прошлись вниз по напрягшемуся животу, язык скользнул во впадинку пупка, руки и пальцы скользнули по внутренней стороне бедер, подбираясь к паху и плотно сжавшемуся колечку мышц.

«Вот же ж черт», - даже невооруженным взглядом было видно, как напрягся мальчишка. - «Спокойнее, Гарри. Раз решил идти до конца – не сворачивай, не отвлекайся…»

Руки Северуса на миг замерли, а голова вскинулась, встречаясь с прищуренным зеленым взглядом.

- Ты не делал этого раньше, не так ли? – тихий вопрос с трудом пробился сквозь учащенное дыхание мальчишки.

Поттер, закусив губу, мотнул головой.

«Как-то не до того всегда было, знаешь ли… Просто трахни меня уже», - едва не взмолился парень.

- Пожалуйста… - тихим шепотом сорвалось с его губ. – Пожалуйста… Возьми меня.

Северус глубоко вдохнул, пытаясь справиться с мурашками, прошедшими по его телу от этих слов.

- Боюсь, я уже просто не остановлюсь, - тихо прошептал он за мгновение до того, как наклонился к члену Поттера и слизал кончиком языка выступившую капельку.

Гарри вскинул бедра с оглушительным стоном, желая получить больше и сразу. На грани слышимости прошептав заклинание смазки, Северус одним плавным движением заглотил член мальчишки максимально глубоко, второй рукой проталкиваясь одним пальцем сквозь тугое колечко мышц. Мальчишка был тугим настолько, что от одной мысли о том, что в этой тесноте скоро окажется его член, у Северуса в глазах заплясали молнии. Медленно, чувственно, он начал острую пытку наслаждением и едва заметной болью; за одним пальцем медленно последовал второй, растягивая, удерживая парня на грани, но не позволяя за нее переступить. Движения языка на члене то ускорялись, то замедлялись под аккомпанемент стонов… уже любовника.

Сам же Поттер в жизни не думал, что от наслаждения можно буквально гореть, сгорать без остатка, отдавая всего себя. Мысли путались, исчезали, а когда Северус в очередной раз замедлился за мгновение до того, как разрядка была просто невыносимо близка, Гарри сорвался не просто на стоны, а на крики, умоляя, периодически даже угрожая, готовый сделать что угодно, только бы ощущение трех медленно трахающих его пальцев сменилось чем-то более существенным.

- Мерлин, Северус! – закричал он, чувствуя, что движения языка на члене превратились даже не в поглаживания, а в едва-едва ощутимые движения воздуха, а каждое движение в его заднице прошивало разрядом желания, словно током. – Я хочу тебя и твой член, а не твои… аааххх… длинные, тонкие, восхитительные… ооо… пальцы…

Сопротивляться сил не осталось. Вытащив пальцы, Северус одним движением закинул ноги Поттера на свои плечи, нависая над ним, сам едва не сходя с ума от возбужденного, полного желания взгляда Поттера. Он не спрашивал – он вообще боялся что-то говорить, чтобы не сорваться в стон. Он просто приставил головку члена к растянутому колечку мышц и осторожно, миллиметр за миллиметром, двинулся внутрь, преодолевая желание ворваться сразу одним резким движением на всю длину, заполняя собой горячую тесноту. От напряжения пот тек по спине ручьями, мышцы сводило, но Северус слишком долго тренировал железную выдержку, чтобы сдаться.

Мальчишка распахнул глаза, вцепившись пальцами в предплечья зельевара, словно когтями, закусив губу. Удовольствие и боль переплелись настолько тесно, что он потерялся в ощущениях. Член зельевара заполнял его тело, его сознание, подчиняя, заставляя вытянуться струной, запрокинуть голову… Боль не была невыносимой, но чувство, словно его медленно, но верно насаживают на горячий кол, оставалось.