Ты же ведьма!

Вокруг нас неспешно падал снег. Пышный, ажурный, он медленно кружился, словно мечты, что родом из детства. Легкие, будто молочная пена, сугробы лежали по краям улицы. Отступив пару шагов и неотрывно глядя в смеющиеся глаза, я резко зачерпнула целый котелок снега и тут же высыпала его на лунного. Тот или не ожидал от ведьмы такого коварства или просто поддался на провокацию, но уклонился лишь в последний момент. В меня мгновенно полетел ответный снежок и врезался в плечо.

Ах так?!

Спустя несколько ударов сердца котелок уже лежал где-то в снегу, а главная и единственная грозная хеллвильская ведьма со смехом и криком убегала от обстрела, впрочем не забывая и сама отвечать тем же.

А потом меня поймали сильные руки и закружили. И я поняла — Эрриан все же поддался: его мальчишество было частью коварного плана по усыплению бдительности одной светлой. Темный держал меня за талию, приподняв над землей. Я впервые смотрела на него сверху вниз. На шальную улыбку… В бездонные глаза цвета зимнего моря… И мне не хотелось, чтобы этот миг заканчивался.

Он опустил меня. Бережно, словно я была величайшей драгоценностью. Наши лица оказались близко. Непозволительно близко. Его дыхание на моих губах… Руки на моем теле… И наше одно на двоих желание. Нежное и отчаянное одновременно.

Я откинула голову. Рыжие волосы разметались по плечам, и на них медленно опускались снежинки — невесомые послания небес. Они опаляли кожу холодом и сами превращались не в воду — в капли счастливых воспоминаний.

Снег кружил в медленном чарующем танце, ложился на землю, деревья, неторопливо гнул своей тяжестью ветви, клонил дугой кусты малины, что росли под окном одного из домов. Переворачивал с ног на голову мой привычный мир… Или это не снег, а Эрриан?

Его взгляд. Мои полуоткрытые губы. Сильные руки, что прижимали меня к крепкому мужскому телу.

— Магда, — обреченно выдохнул он мое имя, словно не мог больше следовать правилам игры, которую сам же и затеял.

Слились наши губы. Наши тела. Наши души. В одном упоительно долгом, нежном, грешном поцелуе. Его ладони скользили по моей спине в тягучей ласковой пытке. Жаркое дыхание у виска и мужской аромат — волнующий, острый, желанный. Его хотелось пить глотками, к нему хотелось прикасаться. Он сводил с ума и был таким родным. Как и губы, как и руки, как и весь темный…

Он не просто целовал, он ласкал нежно, осторожно, обещая и дурманя. И я ощущала, как мое тело отзывается на эти прикосновения, как истома накрывает меня волной, сладостной, тягучей, блаженной.

— Эрриан, — выдохнула я, открывая глаза, когда темный на миг оторвался от меня.

Его глаза были черны, как сама Бездна. Жилка у виска бешено пульсировала, мышцы на шее вздулись, выдавая напряжение темного.

— Магда… Если бы ты знала, чего мне стоило остановиться… — Признание, короткое, как миг, неотвратимое, как проклятие, и обезоруживающее. — Я сделаю все, чтобы быть с тобой. Даже невозможное.

— Но сколько это продлится? — вырвалось у меня. — День, седмицу?

— Всю мою жизнь.

— Темные не боятся умирать. Темные не признаются в любви. Темные… Демон тебя дери, Эрриан. Я так не могу! — Я закусила губу. В моей душе поднималась волна отчаяния. — Тебе хорошо. Ты будешь со мной всю свою жизнь, сколько бы ее ни осталось. Но потом… Потом уйдешь. А я останусь наедине с болью потери. Второй раз. Я этого не переживу.

Эрриан окаменел. Миг назад меня держали надежные, заботливые руки, а сейчас я оказалась словно в гранит вмурованной.

— Кто он… — хрипло выдохнул темный. — Тот, кого ты…

— Не тот, — перебила я. — Та. Моя сила, которую я потеряла. И знаешь, это очень больно. Терять то, что является частью тебя.

— Ты меня не потеряешь. Обещаю. — Его ладонь легла на мою щеку, убирая… Нет, не слезы. Это просто снежинки растаяли. Точно! Именно снежинки.

— Ты моя ведьма…

Эрриан наклонился, чтобы еще раз меня поцеловать, и тут из соседнего сугроба раздалось:

— Она, может, и твоя ведьма, но я ее котел! И я задрыг в этом холоде!

Я когда-нибудь хотела убить котел? Еще нет, но сейчас настал именно такой момент. Мне захотелось прикопать эту утварь с особой жестокостью, причем не в сугроб, а просто прикопать! Словно чувствуя мое «чудесное» настроение, демон заискивающе попросил:

— Магда, ну будь хорошей ведьмой, достань меня, пожа-а-алуйс… та.

— Сдается мне, что «хорошая» в смысле правильная ведьма достала бы тебя сейчас из снега только затем, чтобы утопить в проруби, — тихо проворчала я.

И уже собралась лезть за этим отмороженным на весь котелок инкубом. Вот только Эрриан меня опередил. Сначала фразой «позволь мне», а потом, собственно, и достав инкуба из сугроба. Причем вроде бы темный ничего не сказал и даже не сделал. Вот только, судя по поведению, котелку вдруг стало в снегу тепло, светло, уютно. И Арр был готов просидеть в нем целую ночь.

Но если чернокнижник решил сделать доброе дело, спорить с ним и тяжело, и опасно. А коли поспоришь, то он сделает свое доброе дело с еще большим рвением, так что тебе будет не просто плохо, а демонски плохо.