Тыловики (СИ)

Новиков страдальчески кривится, становится рядом со мной и, заложив руки за спину, молча, рассматривает технику, стоящую на дороге. Потом набирает в легкие побольше воздуха и начинает деятельно распоряжаться. Через пару минут пространство вокруг меня наполняется тяжелым топотом и резкими выкриками. Глухо бренчит амуниция, между кустов мелькают наши серые кителя и защитные гимнастёрки красноармейцев. Происходит именно то, что я себе и представлял, когда подъезжал к лагерю. Вот только мечтал, что во время этой всей адовой круговерти буду, закинув ногу за ногу, лежать в тени и предаваться благословенному отдыху. Но вместо этого оказался в самом центре смерча, вызванного приказами командира. Ко всему прочему Курков прочно обосновался где-то на вершине холма и там вместе с Гущиным, зорко посматривает по сторонам, на предмет обнаружения незваных гостей. Так что мне пришлось отдуваться за двоих. Сначала вместе с Шипиловым и Тороповым, перенес наверх трофейное оружие. Потом отсоединял от фаркопа металлическое ведро и наливал в него из канистры воду. Затем долго искал Венцова, а когда нашел, подробно объяснял ему, зачем прямо сейчас нужно мыть полы в будке и как, собственно говоря, необходимо правильно отжимать тряпку. После этого, почему-то под руководством Котлякова, вместе с его бойцам таскал продукты из «Мерседеса», расстилал в окопах плащ-палатки и расставлял на них котелки. Далее бегал на дальний склон холма проверять, как ребята копают неглубокие могилы для немцев. А следом организовывал процесс чистки оружия. Для этого привлек, отлично разбирающихся в немецком оружии Дербенцева и Плотникова. Они на всех мероприятиях всегда с удовольствием занимаются этим делом.

Всё это происходило в таком бешеном темпе, что я успевал только удивленно хлопать глазами и непрерывно вытирать пилоткой мокрое лицо. Подбежав к грузовику, чтобы взять ветошь, я увидел, что рядом с мотоциклом неподвижно стоит Федя. В руках у него деревянный ящик с патронами, который мы прихватили из тягача. Но он словно не замечает его вес. Смотрит перед собой застывшим взглядом и даже кажется, дышит через раз. Подбегаю к товарищу и несильно толкаю его в спину.

— Ты что Федя? Тепловой удар схватил?

Не поворачивая головы, Дихтяренко суёт мне в руки ящик, нервно облизывает губы и подходит вплотную к коляске.

— Это что? — потрясённо шипит он и ожесточенно трет глаза.

Ставлю тяжелый ящик на землю и обнимаю друга за плечи.

— Это пулемет «МГ-34». Вес двенадцать килограмм. Скорострельность восемьсот выстрелов минуту. Или девятьсот. Я точно не помню.

Федя опускается на колено и протягивает ладонь к пулемёту. По его щеке медленно катится крупная слеза.

— Ну, как же так можно! — причитает Фёдор, одновременно шаря руками в коляске. — Что за варварство! Всё же пылью, наверняка, забилось. Вот же чехольчик для транспортировки. Что вы же его не надели, ироды?

С умилением смотрю на Дихтяренко. Он крутится возле «МГ» словно заботливая мать над младенцем. Гладит бакелитовый приклад, осторожно проводит пальцами по рифленому стволу. Потом вытирает глаза рукавом, аккуратно снимает пулемет с креплений и поворачивается ко мне.

— Серёга! Честное слово думал, что ты в лучшем случае топор принесешь из станицы! А ты и топор привез и пулемет.

Хочу спросить, о каком топоре идет речь, но не успеваю. Федя привычно водружает «МГ» себе на плечо, подхватывает ящик с патронами за тканевую ручку для переноски, и с невероятной скоростью бежит на холм. Я никогда в жизни не видел, чтобы Фёдор так быстро бегал. А он, между прочим, кроме пулемёта еще и ящик на полторы тысячи патронов в руке несет. Я успел прочитать надпись на трафарете, что вес ящика тридцать шесть килограмм. Вроде и немного, да попробуй побегать с такой ношей вверх по склону.

Вспоминаю, что так и не взял ветошь для чистки оружия, разворачиваюсь и быстро иду к грузовику. К пассажирской двери устало привалился Новиков. Лицо у него приобрело естественный цвет, веко перестало дёргаться и вообще, герр лейтенант стал более или менее похож на нормального человека. Сейчас он вполне обычным голосом что-то объясняет стоящим перед ним навытяжку Мельникову и Одинцову. Увидев меня, Николай обрадовался и немедленно приказал объяснить ребятам, как открывается капот «Опель-Блица». Я честно ответил, что не имею об этом, ни малейшего понятия и деликатно предложил Одинцову выяснить этот вопрос экспериментальным путём. К моему неподдельному удивлению, командир одобрительно кивнул и, увлекая меня за собой, быстро зашагал к заднему борту. Решив, что более удобного момента для разговора в ближайшее время может и не представиться, я крепко хватаю Новикова за ремень автомата и тихо спрашиваю:

— Коля, ну чем у вас там дело закончилось? Образумились ребята?

На лице Новикова немедленно появляется гримаса отвращения. Он зло плюёт себе под ноги и резко выдергивает ремень из моей руки.