Тыловики (СИ)

Отработанным движением щелкаю подковами сапог и вскидываю руку к пилотке:

— Герр гауптман, унтер-офицер Пройсс по вашему приказанию прибыл.

Николай недовольно смотрит на меня, поправляет съехавший на левое плечо китель и холодно произносит:

— Пройс, поднимись по склону, найди в кустах Классена. И передай лейтенанту моё крайнее неудовольствие его действиями. А именно тем, что он выпил пятнадцать сырых куриных яиц за один раз.

Козыряю и мчусь со всех ног наверх. Сверху наблюдаю, как обоз медленно удаляется от нашего лагеря. На задних бортах повозок закреплены большие деревянные колеса. Прямо как запаски на современных джипах. Но если запасные колеса смотрятся на нынешних внедорожниках вполне естественно, то на телегах выглядят до крайности нелепо.

Внизу в лагере, небольшая суматоха. Вижу, как герр лейтенант деятельно размахивает руками. Народ вскочил с мест, резво разбегается в разные стороны. Понятно. Обед закончился. А я даже куска хлеба не съел.

Тяжело сажусь на землю, без особой нужды пью воду из фляжки. Смотрю на солнце. Оно ощутимо склонилось к горизонту. Интересно, сколько сейчас времени? Пять часов вечера? Шесть?

Ко мне подбегает немного запыхавшийся Плотников. В глазах послеобеденная истома, от него отчетливо пахнет луком. Чуть ниже правого накладного кармана кителя свежее жирное пятно.

— Серега, вставай. Тебя срочно командир вызывает, — Юрка сыто отдувается, забирает у меня из руки фляжку и жадно пьет.

— Смотрю немцы спокойно уехали? — принимаю флягу обратно и вешаю на место. — Как там Новиков? Не сильно ли переволновался?

— Да, спокойно. Новиков в порядке. Только Одинцова сильно отчитал, — Юра легонько хлопает ладонью по прикладу винтовки и задорно подмигивает. — Боевую наконец-то получил! Всё я побежал. Гущина меняю на посту. Моя очередь дежурить.

Бреду вниз. По пути встречаю Дихтяренко. При виде меня, он весело блестит глазами и широко улыбается:

— Давай быстрее! Тебя там герр лейтенант ждет не дождется. Всё про фуражку спрашивает.

— Какую фуражку? — удивляюсь я.

— Это ты сам у него спросишь, — с подозрительно невинным видом отвечает Федя. — Извини, но сейчас не до разговоров. Мне пулемет нужно срочно дочистить. Коля сказал, что как соберу, так и опробуем машинку.

Новиков сидит на пассажирском сиденье Опель Блица. Держит в руках мундир гауптмана, внимательно его рассматривает.

Услышав мои шаги командир вскидывает голову и приглашающе машет мне ладонью.

Сажусь на место водителя. Николай с неохотой откладывает китель в сторону и поворачивается ко мне:

— Значит так. Из-за всей этой суматохи и истории с Ковалевым ты мне так толком и не доложил, что там у тебя произошло в станице. Давай рассказывай. Только четко, быстро и по-существу. И да! Где фуражка?

— Какая фуражка, Коля? Ты о чем?

— Самая обычная. Офицерская. Образца тридцать пятого года, с темно-зеленым околышем. Где она? — Новиков порывисто подается ко мне. Во взгляде плещется неприкрытое нетерпение. — Ну? Отвечай!

— Не знаю, Колек. В глаза не видел, — виновато развожу руками в стороны. — Хоть убей — не видел! Честно говоря, даже не пойму о чем речь.

Новиков досадливо морщится и сплевывает на землю через открытую дверь:

— Черт! Ладно давай рассказывай.

Рассказываю, как и просили коротко и без излишних подробностей. Справа к кабине подходит Курков. Встает около Новикова, опирается ногой на подножку. Заинтересованно меня слушает, изредка мелко подергивает головой и недоверчиво цокает языком.

Командир время от времени прерывает меня вопросами. Тогда отвечаю более обстоятельно.

— … и вот погрузили восемь мертвых гансов, да и поехали потихоньку. За околицей Котлякова с бойцами подобрали, ну а потом я тебя по рации вызвал. — заканчиваю доклад и перевожу дух.

Мишка встревает в разговор:

— Не восемь, а семь. Я лично трупы немцев обыскивал. Семь их, а не восемь. Восьмой это наш красноармеец Сулимов.

— Ошибаешься, Миха! — горячо возражаю я и начинаю загибать пальцы на руках. — Вот смотри — первый гауптман из комендатуры, потом рыбоглазый, затем унтер со смешным именем Руди. Один часовой, с дальней околицы станицы, его наши парни сняли, следующий обер-фельдфебель. Затем ефрейтор в доме. Его Котляков из пистолета дострелил. И последние два фрица, что мотор тягача ремонтировали. Так что восемь, а не семь.

— Нет, семь! — упорно гнет свои линию Курков. — Что я считать не умею?

— Какой такой тягач? — напрягается Новиков. — Ты про него ничего не говорил!

В бардачке пищит рация. Плотников докладывает, что наблюдает густые столбы пыли над горизонтом. Но немцы далеко, их даже в бинокль не видно. Прут, сволочи на Сталинград.

— Понял вас. Продолжайте наблюдение, — буркнул Николай и пристально смотрит мне в глаза:

— Так что там за тягач?

Курков тянет в кабину шею. Глаза широко открыты. От сжигающего его любопытства дышит через раз.

Подражая командиру отвечаю в его манере:

— Самый обычный. Полугусеничный. С открытым верхом. Там такие смешные сиденья для солдат. Как на паровозике детском.

— Десятка что ли? — спрашивает Курков. — Sd. Kfz десять?